Обогнув угол повозки, Люциан, наконец, увидел Соню. Его сердце подпрыгнуло радостно и облегченно. Спасибо судьбе, она жива! Но прежде, чем он успел позвать ее, оборотень выскочил из ниоткуда и утащил ее, упирающуюся и кричащую, под землю. В один миг она исчезла из виду.
- Нет! - Воскликнул Люциан.
Он не мог поверить, что нашел ее только для того, чтобы ее сразу отняли у него. Он помчался туда, где она стояла всего несколькими секундами раньше. Лесной дерн подрагивал под ногами, и он, глядя вниз, увидел движущийся земляной холмик, перемещающийся под опавшими листьями и другим сором, словно там был гигантский крот. Его острый слух уловил рычание оборотня, мчащегося под землей - прямо к Соне.
Пустые кулаки в отчаянии сжались. О чем он думал, бросая меч этому беззащитному рабу? Оглянувшись в поисках оружия, он заметил изнуренного Вестника Смерти, прислонившегося к стволу дуба. Доспех вампира цвета черного дерева был обильно залит кровью - то ли его, то ли врагов, Люциан не мог сказать. Не отвлекаясь на то, чтобы спросить разрешения, он выхватил из рук воина меч и устремился наперерез закопавшемуся оборотню. Его кулак сжимал богато украшенную стальную рукоять. К счастью, серебром был покрыт только клинок.
Обезоруженный Вестник Смерти вскрикнул, протестуя, но Люциан не слушал. Спасение Соня - вот все, что имело сейчас значение.
Если она уже не мертва.
Под землей, в ловушке, словно заключенная в подземельях отца, Соня отползала, пока не уперлась в земляную стену. Сучковатые корни хватались за волосы. Холодная вампирская кровь текла из рваной раны в доспехе. Опершись на жесткую глину, она боролась, удерживая голодных оборотней на расстоянии. Тесный туннель делал трудным использование меча, но она сумела ткнуть зверя в челюсть и кобальтовые глаза, одновременно пиная монстра шпорами. Огромная голова волка вывернулась и бросилась в поисках бреши в ее защите. Его горячее дыхание, благоухающее сырым мясом и мозгом, было отвратительно. Она не могла поверить, что Люциан мог быть родственен такому мерзкому чудищу.
"Прощай, любимый, - подумала она. - Боюсь, я не познаю снова твоих сладких объятий".
Она вздрогнула, вспомнив их недавнюю размолвку. Больно было думать, что ее последние слова к нему было столь холодны.
"Пожалуйста, знай - я всегда тебя любила..."
Несмотря на свою сверхъестественную выносливость, она чувствовала, что силы покидают ее. Рана в боку горела огнем; кровотечение ее истощило. Рот был сух, как пепел; она убила бы за кувшин свежей горячей говяжьей крови, который вдохнул бы в нее жизнь. Слишком долгое время назад она последний раз освежалась на замковой бойне. Увы, поганая сукровица оборотней не могла утолить жажду. От самой мысли об этом ее чуть не стошнило.
