— Куда ты так спешишь, аркобаллистарий? — и ножку выставила так, что ейная коленка и без того полупрозрачную ткань натянула. Для разговора об одинокой и жестоко тоскующей Ларит явно не в тему. Или она считает, что каши маслом не испортишь?
— Что-то Криула зачастила последнее время к Баркидам. О чём они там говорят таком с женой Циклопа?
— Мне об этом никто не докладывает, досточтимая. Наше дело — сопровождать и охранять. А чьи тряпки или ожерелья с серьгами они там обсуждают — мне неинтересно.
— Хи-хи! По-твоему, больше женщинам и поговорить не о чем?
— Ну, отчего же? Ещё — о похождениях каких-то общих знакомых.
— Хи-хи! На что ты намекаешь, а? Пошляк! — и сразу же плечи как бы невзначай расправила так, что полупрозрачная ткань на груди натянулась. Потом изобразила весьма серьёзный и озабоченный вид: — А известно ли Циклопу, что против него готовится заговор?
— Заговор? И какой же? Освистать его речь на Собрании? Или написать ночью на ограде его особняка бранное слово?
— Я не шучу, Максим! Его хотят убить!
— И при этом так неосторожны, что посвящают в свою тайну тебя?
— Злоумышленник проговорился случайно.
— И кто же этот самоубийца?
— Младший брат моего покойного мужа. Глупец вообразил себе невесть что и теперь мечтает избавить город от тирана!
— И за что же он так ненавидит Одноглазого?
— За реформу Совета Ста Четырёх. Ведь Циклоп отстраняет от власти лучших людей города, в числе которых и их семейство. Мой деверь вбил себе в голову, что тиран должен умереть, а он сам — прославиться как тираноубийца.
— Ценой собственной смерти на кресте?
— Он уверен, что со смертью Циклопа тут же восстанет и весь город.
— Ага, особенно городская чернь!
— Да кто в Мегаре думает о черни! Восстать должны все лучшие семейства со всеми своими наёмными отрядами!
— Против городского ополчения и ветеранов Одноглазого? Не думаю, чтобы вся Мегара сошла с ума. Старый город и войско порвут за него кого угодно.
— Я знаю. Но глупец в это не верит, и я не смогла отговорить его. Он погубит и себя, и всю свою семью!
— И чего ты хочешь от меня? Почему бы тебе не сообщить обо всём отцу?
— Зачем беспокоить этим отца? Разве мало у него других забот? Я слыхала, что ты сумел сделать какие-то очень сложные и опасные дела в Гадесе. Если ты справился там — справишься и здесь.
— С чем именно? Твой деверь, не послушав тебя, вдруг послушает меня?
— Ну, ты ведь умеешь справляться с непослушными и непонятливыми. Ну, как в Гадесе с каким-то там Дагоном, например…
