Правда об «Орловском инциденте» - Клаус Нойманн

– Какова ирония судьбы, полковник! При демократах чуть ли не голодали, но со службы не ушли. При черных полковниках были в опале, но хотя бы при деле. Пришли социалисты, и вы записаны в пособники кровавого режима! Не надоело Вам? Двадцать лет жизни потрачено на службу и что в результате? Убогая квартирка, развод, и копеечное жалование. В других обстоятельствах Ваши заслуги были бы оценены по достоинству. Вы бы стали уважаемым и состоятельным человеком. Соглашайтесь, полковник! Вторых шансов судьба не дает. Подумайте, и соглашайтесь!

"Ну что за страна", – думал Коля, сбрасывая скорость перед очередным поворотом, – "денег от нефтянки приходит немерено, ракеты в космос летают чуть ли не каждый день, а нормальные дороги ну никак построить не можем."

Такие мысли посещали Колю каждую пятницу, когда он ездил из Москвы в Орел после очередной рабочей недели. И каждый раз он собирался на следующей неделе точно оставить машину в Москве и добираться "Южным экспрессом" или рейсовым дирижаблем. Однако, и экспресс и дирижабль были заполнены такими же, как и он, орловскими москвичами, и Коле проще и привычнее было постоять в пробке на выезде из Москвы, благо, Колина "Победа IV" была вполне комфортна.

Участок кривой дороги, прозванный местными автомобилистами "тещиным языком", наконец-то закончился.

Коля прибавил газ. Мощный четырехлитровый дизельный движок "Победы" заурчал громче, и тяжелая обтекаемая машина начала ускоряться по прямой.

Лампы автомобильного приемника подсвечивали салон теплым желтым светом. Коля покрутил рукоятки и настроился на одну из трех городских станций. Из динамиков полился гулкий, басовитый даб. "Сойдет", – решил Коля, – "Хорошо, что не блатняк". Орловские станции не отличались какой-то определенной направленностью, на одной волне с равной вероятностью можно было услышать как оголтелую попсу, или то, что в последнее время стали называть "русским шансоном", хотя к шансону это не имело вообще никакого отношения, так и, например, приличный джаз.

Неторопливый даб [1] наполнял салон "Победы", за окном сгущались сумерки, и лес по обеим сторонам дороги становился просто темным фоном. Коля поднял рычажок включения фар. Вдалеке, за лесом уже была видна упиравшаяся высоко в небо причальная башня Сталепрокатной высотки – величественного здания-квартала, выстроенного в советское время рядом с заводом. От самого сталепрокатного после развала СССР живыми остались от силы два цеха, и высотка, помимо чисто утилитарных функций места, где живут люди, стала еще и памятником промышленному гиганту, благодаря которому была построена.