Мы выехали из-под кроны приютившего нас столь кстати орехового дерева и пустили лошадей медленным шагом в обратном направлении. Наташка вглядывалась в ветки местных дубов, время от времени брезгливо морщась, но я рано радовался — всякий раз это оказывалось совсем не то, что мы искали. То паук какой-нибудь, то жук, то оса или муха… Одна такая всех нас напугала — ага, Наташкиным визгом. Классный специалист по насекомым нам достался — страдающий патологической насекомобоязнью, гы-гы! Будем всё же надеяться, что кто ищет — тот всегда найдёт. Надежда — она последней умирает.
— Вон, смотри! — не проговорила, а страдальчески простонала наша шугливая специалистка, отвернувшись от куста, скорчив брезгливую гримасу и показывая на него пальчиком вслепую. — И ещё рядом! Вот тебе твои дикие шелкопряды!
— Мыылять! Срань господня! Да что ж они небритые-то такие? — прихренел я, когда разглядел этих невообразимо волосатых гусениц, копошащихся двумя плотными скоплениями.
— Ничё, надо будет — побреем на хрен! — пообещал Володя. — Если из этой ихней волосни шёлк и прядётся — прям щас и побреем!
— Я бы не советовала, хи-хи! — прикололась Наташка. — Во-первых, не из этой волосни, а из коконов, а во-вторых — эта волосня у них ядовитая. Обожжёшься, и болеть обожжённое место будет долго…
— А они что, всё время вот так вот, кучей держатся? — спросил я её.
— Да, это дубовый походный шелкопряд. Походным назван за то, что гусеницы при передвижении следуют колонной одна за другой.
— Слушай, так это же очень удобно! Если они всё время кучей, так небось ведь и коконы все где-то в одном месте совьют?
— Да, все их коконы будут в одном общем гнезде. Но вообще-то лучше бы там их все и оставить…
— А это ещё почему?
— Вот как раз из-за этой длинной ядовитой волосни. После их окукливания она вся останется в коконе, и из-за неё и при работе с коконом люди будут обжигаться, да и в ткани эта дрянь тоже останется. Кому нужен шёлк, который нельзя носить?
— А если их перед самым закукливанием побрить? — поинтересовался Володя, и хрен его знает, в шутку или всерьёз.
— Русское слово «загребёшься» пишется с мягким знаком, — напомнил я ему на всякий пожарный.
— Угу. С им самым, млять…
— В Германии при вспышках численности походного шелкопряда даже строго запрещают посещение лесов, — просветила нас Наташка. — Как раз во избежание массовых ожогов их волоснёй.
— Так что, надо с Коса тамошнего шелкопряда вывозить? — поняв с сожалением, что халява отменяется, я решил выяснить все предстоящие трудности.
