— Они такие же боевики, только притворяются мирными. Мы им что, Десанта простим, что ли?
— Ну, так если мы оставим тут что-нибудь, и кто-то подвзорвется, нас легко крайними сделают…
— Да хрен там, я не я и мина не моя, мало ли кто тут что заминировал, тем более нас тут уже не будет, вот смотри…
Макс остановился у окопа, выкопал в бруствере маленькую ямку, положил в нее гранату Ф-1, выдернул кольцо и присыпал землей:
— Мы уйдем, а чечен придет сюда наши окопы разравнивать, огород все-таки. А тут привет с того света от Десанта, круто, да?
— Макс, ты — маньяк. А с лесными растяжками что придумаем?
— Я думаю, в лесу проволоку на растяжках надо ветками заменить как-то, типа — естественный камуфляж. Да не гоняй ты, все будет красиво, твари будут наказаны, справедливость будет торжествовать!
…Да, не зря нас «чехи» бешеными прозвали, что-то ненормальное в нас явно присутствует. С другой стороны, для чечена любые слова ничего не значат. Угроза для него — пустой звук. Чечен понимает и уважает только физическую силу в самых жестких ее проявлениях, так уж он устроен. На этой земле исторически так сложилось, что чеченский народ часто (если не всегда) стоял на грани истребления, впрочем, как и многие другие народы Кавказа, и, в целях выживания народа, судьба отдельно взятого индивидуума стала мало что значить, на первое место вышла судьба тейпа. Чечен, оторвавшийся от своего тейпа — никто, а действующий в интересах тейпа уже представляет из себя личность и силу. Так что правила войны приходится корректировать в более жесткую сторону. За поведение одного ответят многие, а неправильные действия и решения тейпа могут подвести весь чеченский народ. Если мы просто придем в село, встретимся со старейшинами и начнем что-то требовать или уговаривать, пугая разными карами, то, скорее всего, получим неприятности на свои задницы. Зато если бабахать и бубухать так, чтобы разлетались кишки и куски мяса, если дома в развалинах, а кровь — ручьем, то разговор с теми же старейшинами будет куда как более продуктивным. Да, будут ненавидеть, ну да и хрен с ними, пусть не любят. Чечены очень долго считали нас за баранов и не принимали всерьез, а теперь весь этот разбойничий анклав умывается кровью.
Русские бараны тоже бывают довольно хищными, плотоядными и зубастыми. Похоже, что Макс прав — пусть боятся нас, даже если мы ушли. Вдруг придется вернуться…
24.03.96
С утра на Хиди-Хутор опустилось огромное облако, все вокруг в тумане. Три дня из четырех, проведенных здесь, мы были промокшие насквозь и промерзшие до костей. Странное дело, дома иногда хватало просто попасть под дождь, чтобы свалиться на неделю с температурой и насморком, а тут — хоть бы кто чихнул, хотя под утро так заледеневаешь, что пальцы не могут нажать на автоматный курок, а выстрелить из подствольного гранатомета становится вообще нереально. Да и отсыревшие гранаты не хотят ни лететь, ни взрываться. Палатка с печкой стала желанней, чем какой-нибудь номер-люкс пятизвездочной гостиницы на Багамах…
