— Чапа…
— Ничего-ничего. Можете считать, что меня нет. Буду молчаливой галлюцинацией.
Я поднялся. Тело Томиного ухажера пошло мелкой дрожью. Но он мне был совершенно не нужен, я отправился туда, куда собирался.
Вне пещеры было по-предрассветному свежо. Дозорный из высокоранговых проводил меня сонным взором сначала туда, на посещаемый всеми уступ, затем обратно.
По возвращении в нашем углу обнаружилась идиллическая картинка. Голубки спали. Чуть не в метре друг от друга. Вернее, делали вид, что спят. Я лег на свое место и гордо отвернулся. Сзади настиг шепот, прямо в ухо:
— Трудно раскаиваться в приятном, как в свое время заметила Маргарита Наваррская. Прости, я не хотела тебя шокировать.
Эрудицией решила давить? Не на того напала.
— Жаль, Шекспир сейчас не в моде, — пошарив по извилинам в поисках убойной фразы, выдал я в ответ. — «И голой с другом полежать в постели — в границах добродетели нельзя?»
Ответа не последовало. Я не выдержал:
— Языком по грязной коже. Мы же не звери. Как такое может нравиться?
— Глупый вопрос, — насупилась Тома. — А дышать — нравится? Ходить — это как, нравится или нет?
— Не вижу связи.
— А я вижу. Прямую.
Немного помолчали.
— Мужики твердо усвоили: хорошая девочка должна уметь делать то же самое, что плохая, но — хорошо. А этому нужно учиться, — попыталась оправдаться Тома.
— Неправда, — твердо заявил я. — Так хорошая превращается в плохую. А по-настоящему хорошая ждет своего принца.
— Оставаясь неграмотной эмоциональной инвалидкой, глухой к чувствам. Замороженной чуркой.
— Ставишь знак равенства между хорошей девочкой и нечувствительным поленом?
— Вот еще. Хотя…
— Только попробуй сказать, что согласна.
— Я считаю, чувства даны, чтобы чувствовать.
— А кулаки, чтобы бить морды.
— Не передергивай.
— Ты первая начала.
Тома вздохнула.
— Скажи, — спросила едва слышно, — какую ты хотел бы встретить: хорошую или умелую?
— Любящую и верную.
— Это само собой, кто же спорит?
— Ты, — упрямым ослом выдавил я.
— Думаешь, умелая не сможет быть верной?
— Думаю, любящая всегда сможет стать настолько умелой, как захочет ее принц.
— Идеалист, — буркнула Тома.
— Наивная дурочка, — припечатал я.
— Принц не дровосек, ему бревно не нужно.
— Дровосеку тоже нужно не бревно. А принцу нужна принцесса. Которой он гордился бы. Которую хочется вознести на пьедестал…
— И там оставить, подыскав себе другую, что с ума сведет своими умениями.
— Любые умения приходят с опытом…
— Именно!
— …который влюбленные обретают вместе.
