Несгибаемый город, у которого чужаки осквернили священное место упокоения предков, в конечном итоге оказался окружен тысячами и тысячами могил этих самых чужаков. Для тех, кто попытался очередной раз посягнуть на Святую Русь, мой светлый, добрый и гостеприимный городок стал «злым городом».
Тоже очередным – хан Батый не даст соврать.
Город тогда разрушили почти до основания, но он не исчез – на какое-то время даже стал мировой достопримечательностью. Туристической Меккой! Через десять лет после войны в этих местах побывал даже великий американский пересмешник – Марк Твен. Он был поражен увиденным: куда ни глянь, сплошь развалины… Даже, мол, Помпея сохранилась гораздо лучше.
А в руинах, которые так расстроили молодого американца, все равно жили люди. Продолжали добывать свой соленый кусок хлеба, любить и ненавидеть, рожать и растить детей. Умирать в итоге, кто от ран, кто от болезней, ну а кому повезло чуть больше – от старости.
Поэтому и кладбище восстановилось гораздо быстрее города.
А с ним и церквушка, в которой никак не могли отдать предпочтение какому бы то ни было конкретному святому – так разношерстен был здесь местный люд. Так и назвали, недолго думая: храм Всех Святых. Чтобы никого не обидеть.
А потом руины как-то незаметно, но все же исчезли с божьей помощью. Через четверть века. Город окреп, расцвел и засиял пуще прежнего. Даже подрос в сравнении с довоенной порой, да так, что загородное кладбище оказалось практически в жилой зоне. И тоже приросло территорией за счет караимского и еврейского захоронений.
Благородная седая скорбь времен – величественная дань вечности!
Русские люди чтят свои святыни. Как и караимы с иудеями. Как и все нормальные человеки. А ненормальные… продолжают воевать. Везде и всюду, дай только слабину.
Поэтому и второй раз в эти места пришла война.
На этот раз – мировая. Страшнее и беспощаднее ко всему на свете, особенно к людям – прибавилось братских и безымянных могил на печальных склонах горы Рудольфа! Кладбищу повезло – на этот раз его никто не тронул, обошлось без серьезных разрушений, чего нельзя сказать о самом городе. После бомбежек, артобстрелов и уличных боев здания, у которых сохранилось какое-то подобие крыши, можно было с трудом пересчитать по пальцам. Все остальное – скелеты домов и битый кирпич.
Опять руины!
И вновь была огромная стройка, неимоверное напряжение сил – уникальный подвиг мирного сражения. Город возродился и расцвел – гораздо быстрее, чем в прошлый раз. Вторично воскрес из пепла – и всего за какой-то десяток лет! А старинное кладбище… вновь стало умирать. Можно сказать, «естественной смертью». Потому что в мирное время не осталось тут мест для новых захоронений – все скорбные ритуалы по стародавней традиции перенесли далеко за город, на пятый километр. Туда, где еще на первой войне своих погибших бойцов… хоронили французы.
