— Ты мне не нужен. Он обещал. Он не бросит меня. — Голос Никаиса был уверенный и самодовольный.
— Он бросал их всех, — сказал Лорен, — даже если ты и более инициативный, чем были другие.
— Я нравлюсь ему больше остальных, — презрительный смешок. — Ты ревнуешь. — Теперь настала очередь Никаиса среагировать на что-то в лице Лорена, и он с ужасом, которого не понял Дэмиен, сказал: — Ты собираешься сказать ему, что хочешь меня.
— Ох, — выдохнул Лорен. — Нет. Никаис… нет. Это тебя сломает. Я бы так не поступил. — Его голос стал почти уставшим. — Может и лучше, чтобы ты думал, что я поступлю так. У тебя хороший ум стратега, раз ты задумался об этом. Может ты и удержишь его дольше других. — На мгновение показалось, что Лорен собирался сказать что-то еще, но в конце концов он просто поднялся со скамьи и протянул руку мальчику. — Давай. Пойдем. Посмотришь, как дядюшка меня отчитывает.
— У тебя добрый хозяин, — сказал Эразмус.
— Добрый? — переспросил Дэмиен.
Слово было трудно произнести, оно скрежетало в глотке, пока он говорил. Дэмиен изумленно смотрел на Эразмуса напротив. Никаис, рука об руку с Лореном, уходил, оставив Эразмуса позади; поводок валялся забытым на земле там, где Эразмус стоял на коленях. Мягкий ветерок шевелил его светлые кудряшки, и над ними листва казалась навесом из темного шелка.
— Он заботится о твоих потребностях, — объяснил Эразмус.
Прошло несколько мгновений перед тем, как слова обрели свое истинное значение, вызвав в ответ лишь легкий беспомощный смешок. Точные инструкции Лорена и неизбежный исход нельзя было расценивать, как доброту, скорее наоборот. Пытаться объяснить рабу холодный, изощренный разум Лорена было бесполезно, и Дэмиен не пытался.
— Что такое? — спросил Эразмус.
— Ничего. Расскажи мне. Я хочу услышать о тебе и об остальных. Как тебе здесь, так далеко от дома? Хозяева хорошо обращаются с тобой? Ты… Ты можешь понимать их язык?
Эразмус качнул головой в ответ на последний вопрос.
— Я немного тренировался в Патрасском и северных диалектах. Некоторые слова похожи. — Запинаясь, он произнес несколько.
Эразмус говорил на Виирийском довольно неплохо; но не это заставило Дэмиена нахмуриться. Слова, которые Эразмус мог различить из того, что ему говорили, были: Молчать. Встань на колени. Не двигайся.
— Я что-то неправильно сказал? — спросил Эразмус, неправильно истолковав выражение лица Дэмиена.
— Нет, ты говорил хорошо, — ответил Дэмиен, хотя его сосредоточенность не ушла. Ему не понравился набор слов. Ему не нравилась мысль, что Эразмус и остальные оказывались вдвойне беспомощны из-за невозможности говорить или понимать то, что говорят вокруг.
