Дэмиен был горд. Он думал: «Мне тринадцать, а я уже мужчина. Кастор сражается со мной, как с мужчиной». Брат не сдерживался против него, и он продолжал гордиться этим даже тогда, когда кровь брызнула из-под его рук. Теперь Дэмиен припомнил мрачный взгляд Кастора и подумал, что ошибался в очень многих вещах.
— Время вышло, — сообщил Радель.
Дэмиен кивнул и оперся руками о край купальни. Нелепый золотой ошейник и браслеты все еще украшали его шею и запястья.
Жаровни закрыли, но затяжной аромат ладана ещё немного кружил голову. Дэмиен стряхнул минутную слабость и, подтянувшись, поднялся из горячей купальни; ручейками с него стекала вода.
Радель уставился на него широко открытыми глазами. Дэмиен запустил руку в волосы, отжимая воду. Глаза смотрителя расширились еще больше, когда Дэмиен шагнул вперед, и он непроизвольно отступил.
— Держите его, — приказал Радель хрипло.
— Но… в этом нет необходимости, — сказал Дэмиен.
Деревянные оковы — тяжелые, прочные и неподвижные, словно валун или ствол огромного дерева — сомкнулись вокруг его запястий. Он опустил на них лоб, и мокрые завитки его волос делали поверхность темной там, где соприкасались с ней.
— Я не собирался драться, — сказал Дэмиен.
— Я рад это слышать, — ответил Радель.
Он был высушен, натерт ароматным маслом, излишки которого стерлись одеждой. Не хуже, чем это было в Акиэлосе. Прикосновения слуг были проворными и бесстрастными, даже когда они касались половых органов. Не было и нотки той чувственности, с которой к нему прикасалась златовласая рабыня в Акиэлосских банях. Это было не самое плохое из того, что ему предстояло вынести.
Один из слуг подошел сзади и начал подготавливать вход в его тело.
Дэмиен дернулся настолько сильно, что деревянные оковы скрипнули, и он услышал, как позади него о плитку разбился сосуд с маслом и испуганно вскрикнул слуга.
— Держите его крепко, — безжалостно произнес Радель.
Когда всё было окончено, Дэмиена освободили от оков, но на этот раз его покорность была больше шоком; на несколько мгновений он перестал беспокоиться о том, что происходит вокруг. Он чувствовал, что произошедшее изменило его. Нет. Он не изменился. Изменилась сложившаяся ситуация. Он осознал, что эта сторона его пленения, эта опасность, несмотря на угрозы Лорена, ранее не была настоящей.
— Никакой краски, — обратился Радель к одному из слуг. — Принцу она не нравится. Без украшений. Золото можно оставить. Да, и это одеяние. Нет, без вышивки.
