– Поцелуй, – быстро сказала Тиль. – Я выбираю поцелуй.
Ланс тихо выругался и обхватил ее шею, чуть сжав пальцы. Тиль ахнула от неожиданности, вцепилась в руку, пытаясь убрать ее с горла, но он смял ее губы своими, быстро, грубо, и она едва не задохнулась от напора. Язык Ланса ворвался в ее рот, жесткие пальцы другой руки впились в бедро. Колдун резко дернул ее вниз, так что Тиль съехала по скользкому дивану, и вжался в нее всем телом, вдавливая в кожаное сиденье. Она пыталась оттолкнуть колдуна, царапала ногтями плечи, но он лишь сгреб ее волосы, не давая повернуть голову, перехватил тонкие запястья, заведя их вверх. В его поцелуе не было ни капли нежности, он целовал с жадным исступлением, с бесстыдством животной страсти. Подчинял, брал, нисколько не заботясь о ее удовольствии. Отпустив запястья, Ланс обхватил ягодицы Тиль, прижимая к себе еще теснее, раздвинул коленом ноги, и Матильда впилась ему ногтями в щеку. Зашипев, Ланс отшатнулся, а она влепила ему пощечину, оттолкнула. Выскользнув из-под тяжелого горячего тела, вскочила на ноги.
Ланс сел, провел ладонью по изодранной щеке, посмотрел на кровь, оставшуюся на пальцах. Встав, шагнул к Тиль, которую трясло от негодования.
– Врежь еще, – сказал он, осклабившись. Вид у него был дикий: взъерошенные волосы, горящие глаза, кровь, размазанная по лицу. – Дай сдачи. Тебе ведь полегчало?
Тиль с размаху влепила ему ладонью по другой щеке, так что пальцы запекло.
– Ух, бодрит. – Он тряхнул головой, попрыгал на месте, как боксер. – Еще разок?
– Ты… ты… Ты изнасиловал мой рот! – выкрикнула Матильда.
– Вообще-то ты сама дала на это согласие, – возразил Ланс. – Сама попросила.
– Я сказала – поцелуй, а не это вот… – Она запнулась, подбирая подходящее слово, но, так и не найдя его, махнула рукой.
Ее колотило, как от озноба, и Ланс, шагнув ближе, обнял Тиль за плечи, привлек к себе. Она оттолкнула его, ударила кулаком в грудь. Молния вспыхнула, осветив влажные дорожки на щеках Тиль, и Ланс снова обнял ее. Еще один раскат грома прозвучал совсем рядом, прогремел, как горный обвал.
– Скотина рыжая! Урод! – Она забилась в его объятиях, но колдун лишь прижимал ее к себе теснее, пока она не сдалась и не уткнулась в широкую грудь, пряча злые слезы обиды.
Ланс погладил ее по спине, и Тиль, дернувшись, высвободилась. Отвернувшись, вытерла влажные щеки, пригладила волосы и осторожно прикоснулась к губам, которые распухли и горели. У нее родилась целая обличительная речь, и, повернувшись к колдуну, она собиралась высказать все, что накипело, но тот остановил ее жестом. Прищурившись, он смотрел куда-то поверх ее головы, и взгляд его снова стал жестким.
