– Учтите, дамы, я положила на него глаз, – уведомила Руби.
– Вы с ним в разных весовых категориях, – не сдержалась Селена. – Он моложе, красивее и совершенно точно умнее!
– И это прекрасно, – согласилась Руби. – Зачем мне старый, страшный, тупой мужик?
– А ты ему зачем? – поинтересовалась Селена.
– Лансу не хватает женской руки, – ответила Руби. – Заметила, у него нет нескольких пуговиц на рубашке? Да и откормить его не помешает.
– Тебе стоит почитать новую главу моего романа, – сказала Селена. – О тонких эманациях души. Скорее всего, ты снова ничего не поймешь, но, может, на бессознательном уровне хоть что-то отложится.
– У меня такое чувство, что все твои писули бессознательные, – ответила Руби. – Я еще не отошла от предыдущей главы, спасибо.
Селена набрала в грудь воздуха, но Сара ее осадила:
– Дамы, успокойтесь. Не здесь.
Ужин завершился в гробовом молчании, под тихий звон столовых приборов. Когда все направились в жилое крыло, одна женщина отстала и повернула в центральную часть здания. Она поднялась по темной лестнице, подошла к кабинету Петры. Провела рукой над замком, и тот щелкнул, открывшись. Женщина вошла, закрыла за собой дверь. Тусклый свет сумерек проникал через окно, не занавешенное шторами, в углах клубились тени. Она медленно обошла кабинет, задержалась у стола и полистала сложенные стопкой бумаги. У стеллажа с книгами тоже постояла какое-то время, будто принюхиваясь, провела пальцами по пустующему месту на полке. Потом открыла дверцу старинного платяного шкафа.
Женщина не стала включать свет, но, склонившись, безошибочно, словно видела в темноте, нашла маленькую белую пуговицу, а затем и вторую. Покрутив пуговицы в пальцах, она вдруг зашипела сквозь стиснутые зубы, как змея, а потом закрыла шкаф, излишне резко хлопнув дверцей, и вышла из кабинета.
Замок за ней щелкнул, повинуясь движению ладони.
* * *
Матильда инстинктивно подтянула к груди колени, вжавшись в угол дивана. Колдун быстро подвинулся к ней, одной рукой уперся в подлокотник, лишая Тиль возможности удрать, второй обхватил ее подбородок, повернул лицо к себе.
– Отвечай, – повторил он, глаза его потемнели, а голубой сектор радужки наоборот стал ярче.
– Откуда ты вообще узнал? – проворчала Тиль, решив потянуть время.
– Догадался. Что произошло между вами, Матильда?
Даже голос Ланса поменялся: куда делись мягкость и мурлыкающие нотки? Сейчас в нем звучала холодная сталь и непреклонность человека, привыкшего отдавать приказы.
