Приближается время, когда Болгария, по образному выражению Никиты Сергеевича Хрущева, станет цветущим садом!
…Плодородна земля Болгарии, щедро солнце.
Великий болгарский поэт Иван Вазов воспел природу своей родины такими стихами:
Есть ли край на земле, что так пестр и богат?
Ты все блага земли собрала воедино:
Здесь пшеница, и шелк, и тончайшие вина,
И сияние зорь, и садов аромат.
Как тенисты леса, как душисты здесь розы!
Застилают глаза счастья чистые слезы!..
Есть ли край на земле, что так пестр и богат?
Социализм обратил богатства природы в богатство народа. По-новому звучат эти стихи сегодня. Каждое слово в них наполнилось глубоким содержанием новой жизни, ее музыкой и счастьем!
Страна социалистической юности
Народ строит города в период своего восхождения. На протяжении пяти столетий турецкого ига на карте Болгарии не появилось ни одного нового кружка либо точки. Напротив, многие старые селения были стерты с лица земли. Вспомните трагическую судьбу Батака, Пештеры, Панагюриште… Башибузуки повергли их в руины, залив пепелища кровью мужчин, женщин и детей.
Почти семь десятилетий правила страною национальная буржуазия во главе с князьями и царями немецких кровей. В старых городах росли пролетарские трущобы…
Минуло шестнадцать лет народной власти. В солнечных долинах и на зеленых склонах Балкан возникли новые культурные и экономические центры. Огни только что выросших городов, рабочих поселков и строек густо усыпали болгарскую землю, и она расцвечивается, словно звездное небо.
На юго-востоке Болгарии поднялся и расправил плечи индустриальный Димитровград. Это — «звезда первой величины».
…С безвестных времен средь Фракийского поля, на болотистом берегу Марицы, затерялись три села — Раковски, Черноконево и Марийно. Местные крестьяне мотыжили землю, возделывали огородные культуры. Земля считалась их личной собственностью, но действительными ее хозяевами были торгаши-спекулянты, опутавшие огородников кабальной сетью долгов. Вот какими словами начиналась печальная песня о судьбе здешнего крестьянина:
Родная мать, кормилица Марица!
Судьба крестьянская — соленая слеза.
От малярии пожелтели наши лица…
От голода ввалилися глаза…
Некому было пожаловаться людям на свою горькую участь, и они в песне обращались к реке, которая поила влагою их огороды и нивы, от которой зависела их жизнь.
В окрестностях трех сел разрабатывались три каменноугольные шахты. Хозяин дал им три имени: «Вера», «Надежда», «Любовь», — а народ окрестил одним: «Волчьи ямы». Шахтеры, рекрутируемые из безземельных крестьян, получали гроши́, жили в хлевах, питались гнилым картофелем и овощами, которые им втридорога продавались в рабочих столовках. Безысходная нужда была полновластной владычицей на земле и под землей.
