— Не-ет! — заломил уши отчаянный визг нянюшки, а потом на минуту воцарилась тишина.
— Черт… это, это…
Женщина осторожно приоткрыла один глаз.
Четверо мужчин замерли в нелепых позах, а ветер Терры, сухой и теплый, ерошил русые кудри студента.
— У меня получилось! Видите, вы!
Эмма больше не слышала в наушниках его голос, но отчетливо читала по губам. А потом изумленно наблюдала, как Потерянные, один за другим, стаскивают шлемы.
Это бунт, да? Нет, я признаю, что не столь профессионален, как настоящий Парацельс, но я же учился! Я прилагал все усилия, чтобы сделать из Потерянных самостоятельных, сильных личностей, и вот, кажется, перестарался. И теперь они меня бросили…
Невесть откуда взявшаяся роса стекает по наружным стенкам, а, может, это я плачу? Да, нет, что за глупости, такие способности в меня не заложены. Но отчего так тянет где-то в недрах машинного отделения? Если б я был живой, решил бы, что это болит сердце…
Когда анализатор жизнеобеспечения показал, что Йонас лишился шлема, я думал, что у меня опоры треснут — так вцепился в каменистый грунт этой чертовой планеты. И больше всего в тот момент сожалел, что не имею ног, а то так бы и рванулся на помощь, бежал бы, чувствуя корпусом ветер, и…
Автопилот вовремя прервал мою истерику и в первый раз после посадки подал признаки жизни, мигнув лампами на пульте навигатора. Я спохватился и принялся поспешно вводить координаты для перелета к лагерю. А через минуту понял, что датчики все так же фиксируют жизненные показатели малыша. Я долго смотрел на монитор, потрясенно понимая, что больше не слышу голосов и что случилось то, чего я так боялся — проклятая Терра забрала моих подопечных. Они живы — вот же, мечутся по экрану зеленые линии, отсчитывая пульс, давление, мозговые импульсы. Только люди больше не хотят говорить со мной…
Единственный раз они вышли на связь — на следующий день после того, как скинули шлемы. Сказали, что приняли решение идти в долину, искать подходящее место для поселения. И я понял, что Андрюс снова заразил их своими дурацкими идеями, и неизвестно, до чего они там договорились в мое отсутствие. Я честно пытался их образумить. Перечислял возможные опасности, пугал голодом и болезнями, зачитывал графики погодных условий — тщетно. Йоник — мой робкий малыш — сказал, чтобы я один возвращался на Землю, что всю вину они берут на себя, а я, дескать, работал честно, и доказательством будет эта запись. А они больше не желают продолжать никчемную земную жизнь, и что Терра — это единственное место, где они наконец-то почувствовали себя людьми.
