«Антон!!! — гласило послание. — Что случилось?!! Почему не отвечаешь?!! Мама волнуется!!!»
Прынц покосился на Катьку, с любопытством вытянувшую шею, и понуро начал набирать ответ.
— Маменька? — посочувствовала Леденцова, а потом тихо хихикнула:
— Слушай, Тошка, неужели и теперь ты станешь вести себя, как зануда-отличник? Я имею в виду, давай мы тебя надушим чем-нибудь эдаким, чтоб маменькина любовь пошла на убыль?
— Кать, — Антя поднял страдальческий взгляд, — мою маменьку никакие феромоны не возьмут, вот увидишь. Я лучше её по-старинке успокою, напишу вот, что экзамен сдал.
— А врать, по-твоему, хорошо?
— Так я правда, сдал… пока ты…
Катька вытаращила глазищи и нахмурилась:
— Значит, пока я, можно сказать, была на грани жизни и смерти, у тебя хватило чёрствости…
— Да, нет, он сам пришел. Логик. Ну, и поставил автоматом.
— А мне? А я? — Леденцова задохнулась от возмущения. — Как иголки тыкать, так в меня, а как автоматом, так тебе?!
— Да погоди ты! Уверен, он и тебе выставит. Его Малкевич знаешь как за жабры взял? Говорил, что это всё инновации виноваты. Ты, правда, коси на то. Скажешь, перезанималась.
— Я ж брошенка, забыл? — в Леденцовой, похоже, с былой силой взыграла обида, но тут, на Калистратовское счастье, на крыше ожил монитор интервизора.
«Твои руки словно крылья, а глаза, как сегидилья…» — взвился к весеннему небу звонкий тенор, а на экране возник чернявый красавчик в распахнутой на груди белоснежной рубашке. Парень кокетливо стрелял глазами, у подножия сцены бесновались молодые девицы, а внизу экрана бежала неоновая надпись «Кристиан Грэй. Теперь и в твоем городе! Дата концертов…»
— Бред какой-то, — фыркнул Калистратов. — При чем тут сегидилья? Они хоть знают, что это такое?
Посмотрел на Леденцову и удивленно сморгнул. Щеки девушки заливал нежный румянец, а сама она смотрела на патлатое чудо, точно голодающий на огромный сливочный торт.
— Какая разница… — пробормотала Катька, — это иносказательно. И вообще… красиво…
Антя от такого поворота на мгновение потерял дар речи. Кристиан Грэй на мониторе исполнил зажигательный танец с выворачиванием коленей. Вполне возможно, что пресловутую сегидилью.
Катька тряхнула волосами и с решительным видом вытащила из кармана миниатюрный салатовый «Эверест» — последнее слово отечественной мобильной индустрии. Мелодичный сигнал, и на ладони девушки выросла изумрудная голограмма — лопоухая голова незнакомого Антону абонента.
— Лёвушка, — пропела Леденцова, — мне срочно нужны билеты на концерт Грэя.
