Это основное, а всё остальное можно узнать в сети. Так что зря к нему Тарас придирается.
— О делах, кстати, — вернулся к разговору Кирилл.
— Предвижу вопрос. К мачехе ты сгонять можешь и примут тебя замечательно. Но! — Котов тоже воздел кусок сырка на вилке. — Смысла в этом особого нет. История будет короче, чем резюме начинающего программиста «Территорий». Во время аварии свежевзращенных Врат на Даринге штурман нашего звездолета… ну, дедова звездолета, не суть, пропал, сгинул, аки обры. А через две тысячи примерно лет на Дарингу вернулась его в каком-то колене правнучка. Эта моя мачеха. Причем, вернулась через аллроан. Это такая штуковина вроде локальных Врат. И открывают ее сильные эмоции.
— Локальных врат? — приподнялся Кирилл. — Гони… не верю!
— Экий ты… Станиславский. Верю-не верю. А Хельга, ну, Лёлька моя, с помощью аллроана спасла нам жизнь. Так, а че это я мучаюсь? — Котов решительно встал и вернулся через минуту, отягченный пятью бумажными книгами, оформленными в едином стиле. Уложил их бережно на тот же журнальный столик. — На, изучай. Ольга тут всю нашу жизнь описала.
Кир налил себе еще вина.
— Котов, ты издеваешься? Мне вздохнуть некогда! Давай дальше о Каральене.
— А нечего дальше. Было там, как и у нас, дикое средневековье. Маги, войны, то-се. Мачеха туда и не возвращалась больше. А, любопытный факт: время там бежало быстрее относительно нашего. Так что если пра-сколько-там дедушка родственник и Арсене, а этот мог, между прочим, — Тарас хохотнул, — то всё равно развиться они успели до звездолетов, и познания моей мачехи неактуальны.
— Слушай, Тарас… Андреич, — называть молодого человека по отчеству у Кира язык не поворачивался, хотя он и старался держать в уме, что Котову может быть полторы-две тысячи лет. — А имя у нее есть? А то ты все мачеха да мачеха. Ты ее что, не любишь?
Тарас возложил длань на Олькины тома:
— Читай, Кирилл Юрьевич. Тут всё есть.
— Ладно, — зашел Марцелев с другой стороны. — А что это за намеки на пра-прадедушку? Ты хочешь сказать, что в критических обстоятельствах он тоже открыл локальные Врата?
— Да рыжие они обе, как раз в его вкусе. Насчет Риндира Абранавеля не скажу, скорее, вынесло его в неизвестный мир при аварии. А что выжил и обзавелся потомством — почет и уважение. Не, — Тарас доел сыр и покрутил блюдце. — Думай, инквизитор, думай. Обстоятельства совпадают. В критической ситуации человек выпадает в другой мир, близкий его геному. Прочувствовал?
