— Хорошо, хоть сейчас понимаешь… И откуда вы только взялись — такие похожие и такие разные? Может, сестры?
— Уж я-то, верно, не сестра, — сказала Алин. — Рабыня. Так ведь по вашему закону, Боско?
— Те, кого ты предавала, в земле лежат, — тяжело проговорил он. — А ты, предательница, жива.
— Я этой жизни не просила, ясно?! — она вскочила, сжав кулаки. — Не просила!
Боско отвернулся, сказал мне как ни в чем не бывало:
— Пойду. Надоело. Ты присмотри за этой… А то еще отправится смерти искать. В случае чего — стражу зови.
Он ушел, хлопнув дверью. Алин вновь села, закрыла лицо руками и глухо сказала:
— Уйди-ка и ты, сестричка. А то у Странницы на одну сестру меньше будет.
Я ничего не ответила. Мне хотелось увидеть Вентнора — только увидеть, ничего больше. И пробраться к Страннице. У меня не было такого священного трепета передней, как у ратангцев, может, потому, что я больше видела ее иной — раненой, простой, слабой. Но было в ней что-то, еще тогда заставлявшее исполнять ее приказы. И странное наше сходство занимало меня все больше.
Алин сгорбилась, не отрывая рук от лица. Вдруг и впрямь сделает что-то с собой. Но было невыносимо тяжело сидеть с ней в этом молчании. Пойду, решила я, ненадолго.
Меня опять не впустили. Тогда я потребовала вызвать Вентнора. Рослый стражник глянул на меня с недоумением, но вошел в покой.
Вначале я Вентнора и не узнала. Он выглядел еще хуже, чем после тех трех голодных дней в возке, когда мы ждали появления признаков морны. Глаза у него запали, кожа обтянулась на скулах, побледневшие губы были плотно сжаты. Вентнор взял меня за плечо и отвел дальше по коридору.
— Что случилось? — спросил он усталым, будто мертвым голосом, и мне вдруг стало отчаянно стыдно: он же, наверно, с того утра глаз не сомкнул, а я… И я сказала не то, что собиралась сказать:
— Иди, отдохни, Вентнор, я сменю тебя.
Его губы дернулись, будто он пытался улыбнуться:
— Куда я пойду… от нее? Не надо, Эгле.
— Но я!..
— Нет, Эгле, — он качнул головой.
Напрасно я пришла сюда. И напрасно потревожила смертельно уставшего человека. Может, они не доверяют мне? Но этого я спрашивать не стала.
— Как она сейчас? Боско говорил — лучше…
— Да, лучше, — тихо отозвался он. — Но слаба еще. Ты не обижайся, Эгле… пойду я.
Я кивнула, и он скрылся за дверьми покоя. Стражник покачал головой:
— Нет покоя человеку, надо же…
Не меня ли он имел в виду? Я пошла прочь, ощущая себя затерянной, бесконечно чужой и слабой. Видно, не суждено мне счастья в Ратанге…
