Тейрин едва заметно поморщился. С некоторых пор он очень не любил разговоров о чистоте и светлости чего-либо. Хотя сам продолжал носить белоснежные одежды, постоянно мыться, еще и прическу ежедневно укладывать. Впрочем, прическа к чистоте отношения не имела — просто Крита раздражала. Девка он или правитель Верхних земель? Что за моду все берут прически плести?
Нивен с косичками ходил, этот — что-то на голове ежедневно мастерит! И моется. И в фигурки играет.
"Дали ж Мертвые повелителя!"
Что до чистоты — видать, светлая богиня Сорэн изрядно достала Тейрина разговорами о ней, пока жила в его волшебном камне. Пока не пришел Нивен и не ткнул в нее еще более волшебным мечом.
Меч, кстати, вот он — висит в ножнах на стене. Где-то Тейрин его добыл.
Это для Крита было еще более красноречивым, чем отсутствие слухов, доказательством, что ни Нивена, ни рыжего из Даара они не найдут. Герои не бросают свое оружие где попало. Если оружие лежит бесхозное — значит, нет у него больше хозяина. И значит, друг хозяина тоже не смог его подобрать, чтобы, как подобает, оставить в могиле павшего.
Тейрин же радовался мечу, как ребенок, когда нашел.
Хотя нет, не как ребенок — как Тейрин: повесил его на стену и иногда посматривал. И взгляд его в такие моменты едва заметно теплел.
Сейчас же взгляд Тейрина — стал насмешливым, острым. Он совсем недавно появился, этот взгляд, почти в то же время, что и смех. Недавно появился, но уже невероятно раздражал.
— Тебе, наверное, не стоило позволять так углубляться в сказки, Чистильщик, — хмыкнул Тейрин. — Ты начал в них верить.
— И одна из них меня особо настораживает, — признался Крит. — О том, что драконы не сами ушли. Им… помогли. А кто-то говорит, что и изничтожили…
Тейрин спросил будто бы безразлично, но взгляд остроты не потерял, да и насмешка из него никуда не пропала:
— И кто же победил столь сильных и чистых колдунов?
— Вот тут вообще неясно, — пожал плечами Крит. — То ли человек, то ли нечеловек… Но, говорят, герой. Говорят, нездешний. То есть он для тех, за горами, нездешний. А значит, может быть, здесь он...
— Ясно, — перебил Тейрин. Ему не терпелось услышать дальше.
— В свитках о нем почти ничего не найдешь, — продолжал Крит. — Только имя. Странное. И нигде толкового описания нет. Кто говорит, что рыжий, а кто — русый. А кто — что вообще черный, и конь у него черный, и вообще не конь, а чудище...
