С разрешения Александра Елена направилась на Заречье, в русскую часть города. И вскоре, сопровождаемая свитой, оказалась у Пречистенского собора. У входа на ступеньках ее встретил с крестом в руках нареченный в митрополиты Макарий, окруженный почти всем виленским православным духовенством. Приложившись к кресту, Елена вошла в собор. Митрополит и духовенство начали молебен. Свидетель ее первых молитв, Пречистенский собор стал и местом ее снаряжения к венцу.
Елена села на приготовленное для нее место, покрытое поверх подушки сорока соболями. Боярышни-свахи сняли венец с ее головы, расплели косу и надели кику. Имевшая вид царской короны, она отличалась от венца, которым невеста ослепила в Москве послов, тем, что закрывала почти всю голову. Волос из-под нее не было видно. И, конечно же, она вся была усыпана драгоценными камнями, жемчугом, ладами. По бокам спускались жемчужные рясы, на лоб — жемчужная сетка. Сзади волосы закрывались бархатом, спускавшимся до плеч. Затем боярыни прикрепили прозрачный покров-фату, закрывавшую лицо.
Все это время приехавший с княжной священник Фома читал молитвы на покрытие главы. Когда же убранную невесту сваха осыпала хмелем и опахнула соболями, Фома благословил крестом, и Елена вслед за священником вышла из собора.
Улица была полна народом. Радость, как русских, так и литовцев, бросавших под ноги Елены цветы, была неподдельной. Для одних будущая великая княгиня представлялась в дальнейшем защитницей, для других — порукой прочного мира, прекращения военной опасности, исходившей с востока. С вала и с Замковой горы гремели выстрелы салюта. В сопровождении отца Фомы, бережно несшего перед собой крест, и своей свиты княжна шла пешком к костелу святого Станислава. В его дверях Елену встречали католический епископ Войтех Табор и ксендзы. Но благословлять ее своим крестом не решились. Александр, впервые хорошо рассмотрев Елену в костеле, сказал стоявшему рядом пану Радзивиллу:
— А моя невеста, князь, хороша. Чувствую, что я ее искренне полюблю…
— Дай-то Бог, государь, — также тихо ответил князь Николай, знавший о всех любовных похождениях Александра.
И Елена, и сопровождавшие ее бояре следили, чтобы не была допущена какая-либо оплошность, которая дала бы повод утверждать, что она признала римскую веру. Нужно было, чтобы в соответствии с наставлениями Иоанна, таинство венчания совершилось строго по обряду православной церкви.
Едва Елена и Александр заняли свое место, как бояре поспешили положить под ноги невесты камку и сорок соболей, на которых она сидела во время чесания головы. Согласно уговору, венчание должно было со стороны Елены происходить по православному обряду, но митрополит Макарий не посмел приступить к обряду без согласия Александра, своего государя. Послы не дремали: видя замешательство Макария, духовник Фома приступил к венчанию и начал произносить молитвы. Княгиня Ряполовская взяла венец, чтобы держать его над головой невесты, а дьяк Кулешин приготовил скляницу с вином.
