На это Станислав Янович, полушепотом обменявшись мнением с Петром Яновичем, как бы нехотя произнес:
— Мы согласны…
На что боярин Ряполовский заметил:
— Вашего согласия на это, паны послы, и не требуется…
После этой грубой выходки украшенного сединами боярина Ряполовского литовские послы попросили сделать перерыв. В обычае московского двора было представление послов великой княгине. Поэтому, воспользовавшись этим, боярин Патрикеев объявил:
— Сейчас, паны послы, вы сможете встретиться с великой княгиней Софией.
Предложение оказалось неожиданным для послов, и они только и успели спросить:
— А будут ли при великой княгине дочери?
— Нет, их не будет, — кратко ответил Патрикеев.
Тем не менее послы в сопровождении главного боярина направились длинными запутанными коридорами на половину великой княгини.
По пути Петр сказал Станиславу:
— Говорят, что именно София убедила Иоанна не следовать примеру князей московских, которые всегда выходили пешими из города, кланялись ханским послам, подносили им кубки с молоком кобыльим, подстилали мех соболий под ноги чтецу ханских грамот, а сами во время чтения преклоняли колени. Великую княгиню московскую Софию оскорбляла зависимость ее мужа от степных варваров, зависимость, выражавшаяся платежом дани. Будто бы племянница византийского императора уговаривала Иоанна:
— Отец мой и я предпочли лучше отчины лишиться, чем дань давать; я отказала в руке своей богатым, сильным князьям и королям для веры, вышла за тебя, а ты теперь хочешь меня и детей моих сделать данниками; разве у тебя мало войска? Зачем слушаешься рабов своих и не хочешь стоять за честь свою и за веру святую?..
И когда десять лет назад ордынские послы, по обыкновению привезли с собою басму, а также образ или болван хана, Иоанн по совету жены разорвал басму и наступил на нее ногой, что, собственно, и означало конец татарскому игу на Руси. Татары от неожиданности даже за сабли схватились… Но поостыли: русские, в окружении которых находился их князь, тоже взялись за эфесы сабель. Более того: великий князь велел умертвить послов, кроме одного, и сказал ему: «Ступай объяви хану: что случилось с его басмою и послами, то будет и с ним, если он не оставит меня в покое».
Станислав в свою очередь сообщил Петру:
— Нужно иметь в виду, что, живя на иждивении папского двора, нынешняя великая княгиня московская свои скудные средства употребляла на внешнюю пышность, дабы поддержать достоинство потомков византийских царей и не ударить лицом в грязь перед итальянским обществом. Царевна питала страсть к этикету, к придворной пышной обстановке, а равно благоволение к значению, власти и силе ее предков.
