Подходя к палате, Петр сказал Станиславу:
— Строят московиты, как видишь, много и красиво. Не жалеют денег на итальянских мастеров. Надо сказать, хорошее помещение для торжественных собраний, в том числе и для приемов посольств иноземных.
— Ну, посмотрим…
Но Петр не унимался:
— Здесь Иоанн является в величии и блеске, следуя обычаям монархов византийских. Сидя на троне венценосцев московских, подобно им изливает свои милости на вельмож и народ. Будем надеяться и на послов тоже…
Пан Станислав на эти слова только и заметил:
— Ты прав: стремятся показать московиты, что они являются наследниками всего византийского — и веры, и величия…
Оказавшись перед Иоанном, Петр Янович начал говорить по-польски. Иоанн с удивлением вскинул брови и сказал:
— Говори, Петр, по-русски… Мы ведь люди не только одной крови и одного роду-племени, но и одного языка… Говори на родном тебе языке — мы поймем…
И Янович тут же перешел на привычный ему язык:
— Государь наш хочет мира с тобой, московским государем, на тех самых условиях, на каких он был заключен между Казимиром, отцом Александровым, и твоим отцом Василием. Для укрепления вечной приязни он хочет, чтобы ты, московский великий князь, выдал за него дочь свою, дабы жить с ним в таком же союзе, в каком находился дед его Витовт с дедом твоим Василием.
Иоанн не раздумывая, как будто был готов к этому предложению, отвечал с едва прикрытым раздражением:
— Теперь заключить такой договор, как между Казимиром и Василием, уже нельзя! А уж если обращаться к старине, то нужно, чтобы все было так, как при великих князьях Симеоне и Иоанне Иоанновичах и Ольгерде.
После этого Иоанн ушел, сославшись на более неотложные дела.
При обсуждении вопроса о волостях в переговоры вступили и бояре. Князь Холмский степенно, поминутно поглаживая длинную, лоснящуюся бороду, говорил о Козельске и Вязьме, принадлежавших Москве. Послы уступили Москве Серенск, разделенный пополам между обоими государствами. Обе стороны согласились, чтобы находившиеся в Москве в плену литовские князья были отпущены с позволением служить, кому посчитают нужным.
Споры и перепалки длились долго. Но вот со скамьи у стены поднялся самый молодой из бояр, князь Челяднин. Сильным, звенящим голосом он сказал:
— Предлагаю записать в будущей договорной грамоте нашего государя Иоанна как государя всея Руси, а также по обыкновению великим князем владимирским, московским, новгородским, псковским, тверским, югорским, пермским, болгарским и иных.
