Александр посмотрел на канцлера так, будто видит его впервые, и после долгого молчания раздраженно произнес:
— Красивых женщин, пан Сангушко, везде слишком много, чтобы даже я мог это сделать… Ты же, пан канцлер, имей в виду, что люди склонны охотно верить тому, чему желают верить. А с другой стороны, лучше быть предметом зависти, чем сострадания, хотя завистники на что ни глянут, тут же поднимают лай. Но, полагаю, что в данном случае полаят, да и отстанут. Вообще же злые языки страшнее шпаги и мушкета…
После этого началось постепенное отчуждение великого князя и канцлера…
Канцлер встал и поклонился Александру. Великий князь, от избытка чувств даже не поднявшись в кресле, взмахом руки отпустил канцлера:
— Хорошо, я подумаю…
Но думалось Александру больше о крутых бедрах панны Эльжбеты и о встрече с ней на празднике. О том, что она, в конце концов, должна уступить… Опыт Александра обнадеживал его, что это неизбежно, как восход солнца…
Но тем не менее через два дня, при встрече с канцлером, Александр шутливо сказал ему:
— Видно, пан Сангушко, от женитьбы мне не отвертеться. Уверен, что дочь Иоанна и Софьи Палеолог будет достойна титула великой княгини литовской, русской и жемайтской. Надеюсь также, что она не окажется женщиной ревнивой, чрезмерно требовательной, болтливой и одновременно тщеславной. И не будет пытаться подавлять меня своими капризами… Так что я согласен…
Помолчав, великий князь добавил:
— Да не забудь напомнить московитам, что Литва и Москва наслаждались счастливым миром, когда дед Иоаннов, Василий Дмитриевич, сочетался браком с дочерью Витовта Софьей… Авось, этот пример вразумит их…
— Вот и хорошо, вот и славно, государь, — расплылся в улыбке канцлер. — Будем начинать подготовку к этому важному государственному делу… Вернее продолжать. Дело в том, что, как я выяснил, еще восемь лет назад русские обсуждали возможность отдать дочь Иоанна III за одного из сыновей Казимира I. Более того, в мае 1492 г. Москва сама об этом напомнила. Однако конкретным переговорам помешали военные действия.
Пан Сангушко тут же рассказал о согласии Александра полоцкому наместнику Яну Заберезскому и поручил ему связаться с новгородским наместником Яковом Захарьевичем:
— Знаю, ты с ним дружен…
