Как только Зоя Палеолог оказалась на русской земле, она начала говорить и действовать так, что надежды католической церкви Рима оказались тщетными. И в Москву она въехала как истинно православная, достойная наследница византийских басилевсов. Все в Москве дивились не только ее красоте, но и большому уму и государственной мудрости. И поэтому вскоре все стали называть ее Софией. Москве этот брак принес большую выгоду. Перед московским государем и русскими людьми открылись широкие возможности: державные задачи Москвы перестали сводиться только к объединению русских земель и укреплению единства народности. Отныне Великое княжество Литовское стало стремиться к руководству всем православным Востоком. И чем труднее, недостижимее была эта цель, тем больше она вдохновляла русских людей, сильнее поддерживала их веру в свои силы.
Видя, что Александр с интересом слушает, канцлер продолжил:
— В то же время я опасаюсь, государь, что дочь Иоанна, подобно своей матери, может проявить такую же приверженность своей вере… Это может создать для нас большие трудности…
Но Александр не придал этим словам никакого значения.
В то же время, привыкший чувствовать себя свободным от всяческих брачных уз, он воспринял слова канцлера как неприятную неожиданность. Даже отодвинулся от него, вдавившись в кресло… Видя замешательство Александра, Сангушко сказал:
— Ты подумай, государь… Дело не спешное, но и отлагательств особых не терпит. Дня через два сообщи нам свое решение… Но хочу напомнить тебе, государь, что благодаря своим родственным связям с московскими князьями Витовт умел сохранить добрые отношения с Московской Русью. С зятем своим, великим князем московским Василием Дмитриевичем, а потом с наследником его, внуком своим Василием Васильевичем Витовт был дружен и пользовался особым их уважением.
Помолчав, канцлер добавил:
— Это, в конце концов, воля отца твоего Казимира, великий князь. Он, понимая всю важность родственных отношений между властителями, даже составил проект твоей женитьбы на дочери Иоанна московского.
Потом как бы с сомнением и нерешительностью канцлер добавил:
— Кроме прямых политических выгод этого брака, государь…
Но Александр резко перебил его:
— Что может быть еще кроме этого?
И канцлер, слывший человеком, который не любил изысканных выражений и называл излишнюю деликатность лицемерием, сказал:
— Земля полнится слухами, государь, что ты покорил всех красивых женщин в Польше. И здесь в Литве тоже вроде преуспел уже… Твой брак должен прекратить эти домыслы, государь…
