Четвертый сын Казимира не был любимцем своих родителей. Природа отказала ему в блестящих дарованиях, в стойком характере и в ясных идеалах, но он не был столь развратен, как его брат Фридрих, ставший архиепископом гнезненским и примасом польского духовенства, а затем и кардиналом. Хотя в пору ранней молодости его и называли Александром любвеобильным. Но это не самое почтенное прозвище для королевича мало его беспокоило. Еще меньше Александра волновало мнение близких, пытавшихся помешать его похождениям.
Наследственные черты рода Ягеллонов сказались как на внешнем облике, так и на характере будущего великого князя литовского. В нем было и литовское упорство, часто выливавшееся в упрямство, и чисто литовская мрачность. Видимо, сказывалось действие главного воспитательного принципа его отца Казимира: «Для моих ушей нет лучше музыки, как плач детей моих под розгами учителей». Мать Александра Елизавета австрийская заботилась главным образом о преданности сыновей-королевичей римскому престолу, правда, окружив детей лучшими учителями и учеными своего времени. Педагоги находили нужным приучать детей к холоду и голоду, ко всякого рода закалке и лишениям. Душеспасительными и полезными считались и телесные наказания. Ну и, конечно же, учителя старались привить своим воспитанникам вкус и любовь к умственным занятиям, уважение к науке.
После того как крики и возгласы поутихли, медленно и с трудом поднялся со своего места на первой скамейке сенатор Бельский, получивший в боях за Польшу пятнадцать ранений. Да и к политике он относился так, как серьезный и прилежный художник относится к своему искусству. К его мнению вельможи всегда прислушивались, и, пока он поднимался, установилась тишина.
Пан Бельский полуобернулся к собравшимся:
— Желание короля, великого и славного Казимира, понятно. Он хотел, чтобы все его сыновья были наделены троном. Как же: Владислав — король чешский, Казимир — король венгерский, а теперь вот и Альбрехт будет королем польским. Остается один Александр. Поэтому король и хотел наделить своего четвертого сына престолом Великого княжества.
— Это что же получается? — вскочил с места молодой Сестранцевич. Вы хотите сказать, Бельский, что великий Казимир руководствовался не интересами отчизны, а обычным родительским стремлением дать всем сестрам по серьгам?
Но на него зашикали, заставив замолчать.
— Но прав ли был великий Казимир? — продолжил пан Бельский. И тут, Панове, нам нельзя ошибиться. На первый взгляд кажется, что это не в интересах Польши… Но пусть каждый из нас задумается вот о чем…
