Хотя и сдержанно, но игумен хотел поделиться с великой княгиней наиболее важным, что его заботило.
— Многие обряды в жизни православных, дочь моя, — сказал игумен, — имеют еще все знаменья язычества. И это не могут побороть ни наш епископ, ни мы, простые слуги Божьи. В Троицын день, здесь, недалеко от Гродно, собираются люди даже из отдаленных мест, и после вечернего крестного хода до следующего утра происходит страшный разврат. В эту буйную ночь отец не может защитить дочери, муж жены, жених невесты.
От митрополита Макария Елена слышала о жившем в монастыре богоугоднике и праведнике Прохоре. Владыко наставлял Елену:
— Ты, великая княгиня и государыня, должна посетить Борисоглебскую Коложскую обитель, которая известна у нас в Западной Руси как рассадница искусных духовников, водителей совести — старцев. Все обители наши пронизаны монашеским движением, распространившим старчество. Но эта обитель особая — в ней обитает, я считаю, посланник Божий Прохор, светлый, яркий, греющий луч света, залетевший во мрак житейский на нашу грешную землю. Над ним точно слышно биение белоснежных крыльев, готовых всякую минуту унести его ввысь для величайших молитвенных откровений, для святейших созерцаний духовных. К тому же ему дано по лицу приближающегося к нему человека угадывать и бурные страсти, и дурные намерения, если они присущи этому человеку, — рассказывал Макарий Елене.
Но за несколько дней до приезда Елены никогда не болевший Прохор вдруг занемог. Но весть о присутствии в городе великой княгини вдохнула в него новые силы. В его широко раскрытых голубых глазах светилась неподдельная радость, как будто бы ждал от встречи с княгиней чего-то важного. Обитель его, в которой он принимал братию, приходившую за советом и наставлениями, а также посещавших его мирян, была в пяти минутах ходьбы от монастыря в сосновом лесу на берегу небольшого ручейка, встречавшего всякого приходившего сюда таким нежным журчанием, мимо которого нельзя было пройти не остановившись. Елена вместе с игуменом постояла несколько минут, слушая его дивные, будто испускаемые серебряным колокольчиком, звуки.
Обитель состояла из одной комнаты с маленьким окном. Были сени и крылечко, печка, два обрубка дерева вместо стола и стула, кувшин для сухарей и, конечно же, иконы. Окрестные места имели свои Евангельские названия: гора Елеонская, Вифлеем, Фавор, Голгофа, ну а ручей старец называл Иорданом. В теплую пору Прохор трудился на огороде и пчельнике, зимой заготавливал дрова. Одежда в любую пору года одна и та же: камилавка, балахон из белого полотна на плечах, кожаные рукавицы и лапти. На груди крест и сумка, в которой всегда находилось Евангелие.
