Если бы было светло, если бы видела его лицо, я царапалась, кусалась. Нашла бы в себе силы к сопротивлению, но только не сейчас. В животе все сжалось. Что дальше? Проскрипела мысль. Только одно — раздвинуть пошире ноги и дать себя изнасиловать,
Я так и поступила. Чуть приподняла ноги и развела их в стороны. Его тень нагнулась надо мной, влажные руки быстро скользнули по ногам и уперлись…
— Не спеши, — зачем-то сказала ему.
— Заткнись, — был его ответ.
Я уже была готова принять его, но тут его палец пошел вниз, уперся в анус и резко ткнул. Я вскрикнула и тут же пожалела об этом. Свободной рукой он схватил меня за горло и, прижав к земле, сдавил пальцы. Я захрипела, замахала руками, но достать до его лица не смогла. Все тело затряслось, он замер, чуть ослабил хватку на горле. Глотнув воздуха, я тяжело прошептала:
— Я больше не буду.
Он даже не удосужился мне ответить. Палец, что вошел в попку, зашевелился, не было боли, только жжение, а потом он так же резко выдернул его. От неожиданности я пукнула. Боже мой, только и успела подумать я. Он хихикнул, схватил мои ноги, и, задирая вверх, развел в стороны. Губки предательски, как врата на проходной, распахнулись, и его вонючий червь тут же провалился. Мое тело тряслось, он старался как мог. Закусив губу, я ничего не чувствовала, лежала на спине и смотрела на пляшущие звезды. Тряска продолжалась недолго, он кончил быстро, так же, как и начал.
Ослепительная вспышка камеры озарила все вокруг и тут же погасла. В памяти остались очертания веток, я перестала видеть, только белое, до боли в глазах, ослепительное пятно. Я не успела понять, что это, как рефлекс закрыла лицо. И тут же новая вспышка, потом еще и еще, это были вспышки от телефона.
— Блядь, ты меня напугал, — азер заматерился, соскочил с меня.
Я перевернулась на живот. Боялась показать лицо, боялась, что его сфотографируют, боялась, что меня узнают. Вот теперь я испугалась по-настоящему. Огласка — самый большой страх. У каждого из нас есть свой чулан, куда мы не хотели бы допускать посторонних. Мы сами порой боимся в него заглянуть, а показать его содержимое другим равносильно смерти.
Лежала там, где меня оставили. Надеялась, что про меня забудут, что больше не будет вспышек фотоаппарата. И тут услышала голос, его голос… Он был мне хорошо знаком, я похолодела и вся покрылась изморозью, мое тело мелко затряслось.
Азер что-то прошептал, я не разобрала слов, в ушах все звенело, земля стала горячей, постаралась отвернуть от них свое лицо.
