Перевернули третью страницу, и я ахнул — в нижнем углу была помещена фотография моей мамы! Надо же такому случиться — приехать в Германию, прийти в читальный зал Института Восточной Европы при Свободном университете Западного Берлина, перелистать свою газету и увидеть маму! Только ради этого стоило приехать!
— Это моя мама! — сказал я Розалинде.
Она посмотрела на меня, потом на фотоснимок
— Ты копия мамы! Сколько ей здесь?
Я подсчитал. Мама 1916 года. Выходит, было ей сорок девять лет.
— Как мне сейчас!
— 11 лет возглавляет льноводческое звено в колхозе "Октябрь" Мария Семеновна Пташук. И всегда она получает высокий урожай семян и волокна,— читала Розалинда.— В этом году звено Марии Семеновны выращивало лен на 40 гектарах Получено 5,7 центнера с гектара. Продукция поступает государству только высокого качества".
Мы долго молчали.
— Она жива? — спросила Розалинда.
— Да.
Тогда мама еще была жива.
— С тобой живет или в колхозе?
— Уже со мной.
Я все еще не мог прийти в себя от встречи с мамой. Мы вышли из библиотеки и направились к машине.
— Здесь ты можешь найти любую информацию в мире.
— Будет ли когда-нибудь такое у нас? — сказал я после молчания. — А если будет, то когда?
Опять замелькали зеленые улочки Западного Берлина.
— Не будь твоей страны, я не стала бы профессором! — сказала Розалинда.
— Вы на нас зарабатываете, делаете себе биографию, а мы гнием в нищете. Разве это справедливо?
— Справедливо!
— Почему?
— Не можете сами использовать свои богатства - используют другие.
Наверно, она была права, но гордыня не давала мне покоя.
— Открой дверь! - вдруг сказал я. — Останови машину!
Продолжали мелькать зеленые улочки Западного Берлина.
— Останови машину! — крикнул я.
Розалинда продолжала лететь по центру.
— Останови машину! — я толкнул дверь.
Розалинда вздрогнула и остановилась.
— Ты живи в богатой стране, а я буду жить в бедной...
Я вышел из машины и пошел по центральной улице Западного Берлина.
Уже темнело.
Улицы, витрины магазинов, машины, все вдруг стало красным. Я сам был красным. Шел и мучился вопросом, которым мучаюсь каждый раз, находясь за границей: почему у нас все не так, почему мы отстали от всего мира?
Розалинда догнала меня у кирхи, в самом центре Западного Берлина.
— Извини меня...
Потом мы сидели у нее на кухне, пили кофе.
— Ты будешь у нас работать? — спросила Розалинда.
— Я дал согласие.
Мы долго молчали. Настроение у меня было гнетущее.
— Наши ученые утверждают, что вам будет трудно преодолеть нищету,— говорила Розалинда.— Мы ведь до падения Берлина были богатыми...
