— Василь Владимирович! — обратился он к Быкову.— Он еще молодой и не понимает, что мы хотим ему помочь.
— Его право художника решать,— сказал Быков.— Как он скажет, так и будет!
— Я не могу уродовать картину! Это уже живой организм, и он живет по своим законам!
— Тогда пусть уродует ЦК,— предложил Антоновичу Быков.— Сам Лигачев со Слюньковым вместе!
Антоновичу было трудно говорить с Быковым: на него не попрешь, хотя всю сознательную жизнь его душили. Вешали на лацканы пиджака звезды, ордена и медали и тут же закрывали для печати книгу.
— Вы подумайте, еще раз посмотрите картину, возможно, вы сами найдете, что сделать,— сказал Иван Иванович.
Быков поднялся и вышел. На следующий день мне позвонил Элем Климов, председатель Союза кинематографистов СССР, и сказал, что меня вызывают в ЦК КПСС.
— Кто вызывает? — спросил я.
— Камшалов, завсектором кино ЦК, велел передать, чтобы ты приехал. Надо завтра быть в Москве. Приедешь, позвони, встретимся и все обговорим.
На следующий день я был в Москве. С Белорусского вокзала поплелся в Союз кинематографистов. Элем Климов сообщил, что на меня заказан пропуск в ЦК КПСС и меня ждет секретарь ЦК по идеологии Егор Кузьмич Лигачев.
— Может, вместе поедем?
— Меня не приглашают. У Лигачева есть какие-то предложения по картине, — сказал Элем Климов.
— Я знаю.
— Он хотел, чтобы ты сократил сцены коллективизации. Спрашивал мое мнение. Я сказал — это дело художника. У меня все фильмы закрывали, начиная с "Добро пожаловать", а уж "Агонию" кромсали как хотели! После встречи я тебя жду. Только прошу — не задирайся! Учти мой горький опыт! Не давай повода! А картину мы отстоим! Прошли те времена!
— Еще не прошли! — сказал я.
— Прошли! Если что — до Горбачева доедем! Ни пуха!
Два пролета метро — и я на Старой площади Москвы. ЦК КПСС
— Спасибо, что приехали,— ласково встретил меня Егор Кузьмич. — Что будете: кофе, чай?
— Кофе.
Два года назад в Томске проходили Дни белорусской культуры. Я был в числе официальной делегации с фильмом "Возьму твою боль". События происходили зимой и были посвящены дате эвакуации театра имени Янки Купалы в Томск в годы войны. Это там состоялась премьера знаменитой "Павлинки", которая до сих пор не сходит со сцены театра. Мы приехали через несколько месяцев после выезда из города Е. К Лигачева, работавшего там первым секретарем обкома партии. Нам рассказывали, как люди плакали, когда его перевели в Москву. Об этом мне говорил мой друг по Щукинскому училищу, тогда главный режиссер областного театра Феликс Григорян, с которым мы работали в Казани.
