Я не поехал на кинофестиваль в Югославию, поехал Гостюхин и получил приз за лучшую мужскую роль. На Всесоюзном кинофестивале "Созвездие" актеры "Нашего бронепоезда" — Ульянов, Гостюхин, Филиппенко — забрали все награды.
В Германии, где мы были с Сашей Филиппенко осенью, нас встречали с восторгом. Еще бы! Уже была снесена берлинская стена, осталась одна лишь плита с фотографией целующихся взасос Брежнева и Хонеккера. На улицах Западного и Восточного Берлина валялись банки из-под пива. Повсюду царила эйфория. Произошло то, о чем мечтал каждый немец. В окнах домов, магазинов, отелей, государственных учреждений висели портреты Горбачева как спасителя нации. Они висели в Берлине, Дрездене, Мюнхене, Франкфурте-на-Одере и во Франкфурте-на-Майне, в Ганновере и Бонне. Было ощущение, что падение берлинской стены открыло границу между Советским Союзом и Германией: такого количества туристов, как в этом году, я больше никогда не видел. На площади у Бранденбургских ворот они организовали такой рынок — что там наша Комаровка... Продавалось все: от водки до орденов Ленина и Звезд Героев Советского Союза.
Я шел между рядами этого рынка, и у меня щемило сердце.
— Вот плоды нашей перестройки,— говорил Саша Филиппенко.— Скоро себя продавать будем! Наши девки нахлынут, телеса продавать будут! Все впереди, Пташук!
Генеральские погоны, шапки-ушанки, сапоги, ордена, медали, офицерские мундиры, водка — русская, украинская, белорусская. Так много водки, "Советского шампанского", что, казалось, можно было споить весь объединенный Берлин. И еще много удочек, крючков, как будто каждый немец рыбак, и много-много детских игрушек
Я остановился возле молодой пары. На мужчине была новая генеральская шинель, на плечи женщины наброшен генеральский китель с золотыми погонами.
— Продаете? — спросил я.
— Продаем!
Молодому человеку было лет тридцать.
— И шинель, и китель?
Я пристально смотрел ему в глаза.
— И шинель, и китель,— невозмутимо ответил он. — И вот еще это...
Он приподнял ворот шинели — там была прикреплена Золотая Звезда Героя Советского Союза.
— За сколько?
Голос у меня дрогнул.
— Сколько дадите!
Я посмотрел на Филиппенко. Саша с ненавистью смотрел на парня.
— Откуда вы приехали? — спросил я.
— Из Минска.
— Земляки! — съязвил Филиппенко.
— Ваш дед Звезду Героя за Берлин получил?
— За Сталинград!
Мы отошли в сторону. Долго молчали.
— Победители! — сказал Саша.
— Внуки победителей! — уточнил я.
— Сволочи и подонки! Морду бить хочется! Ладно — водка, пусть спивается немчура, хрен с ней, но Звезду Героя продавать — извини! В мозги не укладывается! — Саша с трудом себя сдерживал. — Я точно тебе говорю: скоро все пойдет на продажу! Вся страна!
