Это не понравилось Семаго.
— Вы не правы, Михаил Николаевич! — сказал Олег Могучев.— На российскую сторону ложится валютная оплата актеров, а вы пригласили очень дорогих актеров: Миронов, Петренко, Беата Тышкевич! Массовые сцены мы сделаем на компьютере! Сегодня уже никто не снимает массовку вживую! А звук? Вы же хотите сделать фильм в системе "Долби-стерео"?
— Хочу!
— Для этого надо купить у англичан лицензию!
— Это пятнадцать тысяч долларов!
— А пленка, обработка?
— Ну не пять миллионов! Нам никто не поверит!
— Все зависит от нас! Насколько мы правильно обоснуем наши затраты! — вмешался Семаго. Он был явно недоволен разговором.
Эту сцену в казино я пересказал Богомолову.
— Жулики! Жулики и воры! — кричал Владимир Осипович.— Я вас предупреждал: не связывайтесь с Семаго! Он давно на крючке КГБ! Неужели вы не понимаете, что ваше кино для него — идеальный отмыв денег!
Я не знал, что делать.
— Вы доложили об этом министру культуры? Что он?
— "Потрачено много денег, надо начинать съемки!" Безвыходное положение! Его и использует Семаго!
Богомолов из угла в угол ходил по кухне, где мы всегда сидели.
— Надо принимать решительные меры!
— Какие?
— Вплоть до остановки картины!
— На это никто не пойдет! Уже затрачены большие деньги! Президенту пообещали картину к 9 мая 2000 года! Один выход: контроль над поступающими из России деньгами и четко просчитать всю смету фильма!
— Михаил! Какую ерунду вы, извините, несете! — Богомолов неистовствовал.— Кто будет считать? Семаго? Он уже представил свой вариант! Пять миллионов долларов! У нас в России полное беззаконие! К власти пришли воры! Они всегда договорятся! Наивный вы человек!
19 июля мы начали съемки в Гродно на военном полигоне. Семаго был против, но мы не могли ждать: уходило лето. На стороне группы было руководство Министерства культуры РБ.
Никогда не забуду этот день!
Я снимал массовые сцены в телесериале "Время выбрало нас". Десять дней по пять тысяч человек Это был немецкий концлагерь, который мы снимали на натурной площадке в Смолевичах под Минском. Но то, что я увидел на полигоне под Гродно, привело меня в ужас. Съемочная площадка длиной в полтора километра была заполнена армией и техникой. И вдруг вся эта армада по одному моему слову: "Начали!" — двинулась! Видавшие виды командиры гродненского военного корпуса тоже пришли в ужас! Пыль, тридцатипятиградусная жара, машины, люди, и все это без отдыха — с раннего утра до позднего вечера. А случалось — с утра и до утра! По ночам, под проливным дождем, который мы "делали", шла и шла огромная колонна на "запад", к Берлину. Так было задумано. Потом Богомолов скажет: "Зачем такая огромная масса народу?" Я мысленно отвечал ему: "Если нет этой массы, если нет скопления военной техники — что здесь делать вражьим радистам, которых так активно ищет группа Алехина?"
