— Любили!
Глухой крик разорвал воздух.
— Ромеона… Мадемуазель Мари! — воскликнул Теодюль, и его глаза радостно засветились.
Но Ипполит Баэс отрицательно покачал головой.
— Кто-то сжалился над твоим огромным несчастьем, мой бедный друг. Он не мог перечить судьбе, предназначенной тебе. Но он шел рядом с тобой, он защищал тебя от ужасных сущностей кошмара. Он попытался остановить время и быть с тобой в прошлом, потому что будущее грозило тебе самыми чудовищными ужасами…
— Ипполит! — вскричал Нотте. — Как в тот день, когда я заболел. Но я ничего не понимаю во всем этом… и в вас тоже.
Баэс внезапно повернулся к двери.
— Люди идут по улице, — пробормотал он. Потом возобновил свое повествование: — Он последует за тобой туда, куда назначено отправиться тебе, хотя, быть может, он предал самого себя…
Теодюль понял, что его друг говорит для себя, не адресуясь к нему.
И вдруг его разум открылся.
— Ночной Властитель! — воскликнул он. Баэс улыбнулся и взял его за руку.
— Хе, хе! — хмыкнул голос за его спиной.
Ипполит повернулся к маленькому будде.
— Молчи, истукан! — приказал он.
— Молчу, — ответил голос.
Улица наполнилась смутным шумом.
Теодюль не спускал глаз с настенных витражей, за которыми взлетели сполохи пламени.
Он поднес руку к сердцу.
— Ипполит, я вижу… Паулина Буллус лежит на боку с пробитой головой… Крысы из сточной канавы обгрызли лицо несчастного Жерома Мейера, женщина Мейре горит в охваченном пламенем доме. Да, мне пришлось убить три раза по закону красной книги.
Вдруг окна и стеклянное панно двери разлетелись в осколки, и внутрь таверны полетел град камней.
— Каменный дождь! — вскричал Теодюль. — Судьба свершилась. Выходит, этот ужасный день 8 октября я проживал всю свою жизнь!
Орущая толпа уже заполнила черную улицу. Кучерские фонари и факелы освещали искаженные ненавистью лица.
— Смерть убийце!
Позади разбитого окна показалось бледное лицо комиссара Сандерса:
— Теодюль Нотте, сдавайтесь!
Ипполит Баэс протянул руку, и воцарилась внезапная тишина. Теодюль поражено смотрел на него.
Старец схватил каменного будду, словно сделанного из неподвижного тумана. От него в какую-то неописуемую красноватую даль тянулась дорожка.
— Нам туда, — тихо сказал Ипполит Баэс.
— Да… кто вы? — прошептал Теодюль.
С яростным ревом толпа ворвалась в Таверну Альфа, но Теодюль не видел и не слышал ее — его ноги попирали мягкий черный бархат.
— Кто вы? — переспросил он.
Ипполита Баэса уже не было рядом, а высилась громадная тень, чью голову окутывал облачный нимб.
