Они расстались с наступлением ночи. Теодюль и мадемуазель Мари вернулись в Таверну Альфа.
— Однако, — вдруг сказал он, — мы не увидели капитана Судана.
Его спутница вздрогнула.
— Не говорите о нем, — умоляюще произнесла она, — ради нашей любви, никогда не упоминайте о нем!
Теодюль с любопытством глянул на нее.
— Хе-хе! Да будет так… хорошо. — Потом его мысли пошли по другому пути. — Мне кажется, — обронил он, — что все сказанное мамой и папой уже говорилось. Я уже слышал концерт на площади Сен-Жак и даже вспоминаю, что съел…
Спутница нетерпеливо прервала его:
— Конечно… Это всего-навсего образы прошлого, среди которых ты бродишь.
— Значит, папа и мама Нотте, а также мадемуазель Софи так и остались… мертвыми?
— Именно так или почти так.
— А ты?
— Я?
Она выкрикнула вопрос, дрожа от ужаса:
— Я? Ты меня вырвал из лап смерти, чтобы я стала твоей…
И в этот момент ему показалось, как в ней что-то изменилось: мелькнуло что-то черное, чудовищное и невероятно враждебное, но это исчезло так быстро, что он подумал об игре теней, ибо одновременно тонкое пламя свечей забилось от вечернего ветра, ворвавшегося в приоткрытое окно.
— Я всегда желал только этого, — сказал он с неожиданной простотой, — но никогда не мог ни ясно сформулировать свое желание, ни выразить его словами.
Они больше никогда не заговаривали об этой странной и болезненной перепалке. Они жили спокойной жизнью и больше не покидали одинокую таверну, а господин Теодюль больше не хотел возвращаться в Хэм, чтобы бродить там среди образов прошлого.
Однажды ночью он проснулся и протянул руку к подушке, где должна была лежать голова его подруги.
Она была пустой и ледяной.
Он позвал и, не слыша ответа, вышел из спальни.
Дом показался ему совершенно незнакомым, он словно погружался в мир сновидения, нереальный и расплывчатый. Теодюль взошел по одним лестницам, спустился по другим, пересек комнаты, залитые тусклым и зловещим светом. Вернулся в спальню и нашел постель пустой. Его сердце сжалось, новое и щемящее чувство родилось в самой глубине его существа.
Она ушла… она ушла к нему… я знаю это, ведь у меня есть доказательства из писем, найденных в маленьком секретере!
Он бросился на улицу, как пловец в море, и быстрыми шагами пронесся по площади Сен-Жак, по двум мостам и нырнул в густой мрак Хэма.
Лунный луч цеплялся за железную катушку галантерейной лавочки. Теодюль некоторое время разглядывал фасад. Лунный свет перекрывал неяркий свет, который, как ему казалось, проглядывал изнутри через разрывы в шторах.
