Вслед за Сусловцом-младшим мы вошли в дом, изнутри поразивший меня странным сочетанием офисной аскезы и роскоши жилья состоятельного семейства, где ни в чем не привыкли себе отказывать, поднялись на второй этаж и там, в большой светлой столовой, увидели хозяина дома.
Иван Николаевич обедал, сидя лицом к входу. Кожа на его загорелых щеках двигалась вместе с мощными, как у бульдога, челюстями, бегал туда-сюда крупный кадык, рот был ал и влажен, и даже волчьи уши торчали не так сторожко, как во время нашей последней встречи.
– А! – степенно проглотив очередной кусок, он размашистым жестом пригласил нас к столу. – Отобедайте со мной. Верно, Вася привез голодным? – подмигнул он, а когда я водрузил на стол бутылку коньяка, купленную для этого случая в супермаркете, крякнул и потер руки: – О! Какой обед без ста грамм! Но я, с вашего позволения, приму водочку…
– Водочку так водочку! – сказал я, пододвигая свою рюмку.
На столе стоял хрустальный графин, наполовину полный и запотевший в тепле. Ухватив за горлышко, Иван Николаевич изволил налить каждому по полной стопке, хитро глянул – и мы со звоном чокнулись, как три охотника на привале.
– Закусывайте, пока горячее принесут, – кивком указал на стол Сусловец, затем позвал: – Маня! Давай неси суп! – И, встретившись со мной взглядом, с усмешкой добавил: – Мы люди простые, Евгений Николаевич. Селедочка с луком, колбаска, салат из огурчиков-помидоров – просто и питательно. И супец с говядиной. А всякие там деликатесы – омары, устрицы, лягушачьи лапки – не уважаю: никакого толку, одно баловство. Зато селедочка, а?
Появилась Маня с супницей в руках. Супница сверкала великолепным белоснежным фарфором. На дородной, пышущей здоровьем румяной Мане топорщился и нежно похрустывал накрахмаленный фартук. Повсюду – на потолке, на стенах, на паркетном полу, на руках и лицах – плясали солнечные зайчики.
Пока мы с Мирошником звенели ложками-вилками, Сусловец, первым закончивший трапезу, откинулся покатой спиной на спинку стула и, как бы свысока наблюдая за нами, пустился в рассуждения, очень похожие на обыкновенную похвальбу. Я слушал вполуха, поскольку чувствовал себя все более стесненно, неуютно, и запомнил только обрывки смыслов и некоторых несвязных фраз.
– …купил в доме квартиру, другую, потом пристроил офис, пробил в стене двери – и вся недолга. Разрешение? Пусть бы попробовали не дать разрешение! Я, между нами, скупил почти весь город. Завод железобетонных конструкций мой, молокозавод мой, крупорушка, станция техобслуживания, кафе, два магазина – мои. А если все в один момент станет? Тогда городского бюджета как не бывало! Потому как главный налогоплательщик – я! И мне не позволят? Вот им, красавцам! – скрутил он кукиш и обвел им все четыре стены. – А еще вот что…
