– Где работаете? Кто вам зарплату не выдает?
– Не мне – ей, – пожилая ткнула пальцем в молодую. – Мирошник не платит, кто ж еще. Говорит, денег нет, а сам масло – на сторону! Люди видят, знают. Жили-жили и приплыли – так, что ли?
– Понятно, – с облегчением вздохнул я. – Только вам не ко мне – в суд надо. Идите к адвокату, пишите заявление… Это раньше прокуратура везде нос совала, теперь другие времена. Избавляемся от советского прошлого.
– От прошлого? – крикнула вредная баба и дернула за рукав молодую. – Погляди, Милка, каков! Это он от нас избавляется! Идите в суд! А деньги где взять? – за адвоката, за суд. Милкина подруга полгода судится – и конца не видно, – и нам так же? А судья? Они с Мирошником пьют и на машинах катаются. Будет за нас этот судья или нет? А ты человек новый. Или тоже с Мирошником катаешься?
Тут я ощутил жар крови, прилившейся к лицу.
– Простите, как вас по имени-отчеству? Любовь Петровна? А фамилия дочери? Мальцева? – Я сделал запись в журнал и как можно любезнее сказал: – Любовь Петровна, будьте добры, посидите в коридоре минут пять, там есть стулья для посетителей. Мне нужно сделать один звонок… Вас пригласят…
Недоверчиво поджав губы, та постояла, подумала, потом ухватила дочь за руку и повела из кабинета.
«Черт! – мысленно воскликнул я, едва дверь за ними закрылась. – Черт! Приплыли! Неужели за один проступок придется расплачиваться всю жизнь? Или переступить и идти дальше? Но тогда будет как в проповеди: истинным наказанием за грех являются не беды и напасти, а утверждение человека во грехе. Утверждение во грехе… То есть безвозвратно?.. Нет уж, через себя не переступишь!..»
Я снял трубку и набрал номер.
– Але-о! – послышался знакомый, потрескивающий в мембране голос. – Евгений Николаевич? Вы? Что так рано? Уславливались после обеда…
– Я по другому вопросу, Василий Александрович. У меня на приеме женщина, жалуется: задерживаете зарплату.
– Жалуется? Так пошлите ее… в суд, – хохотнул голос в трубке. – Кто такая, кстати? Фамилия? Я тут с ней потолкую…
При звуке этого хохотка злая, негодующая волна ударила мне в голову: Мирошник говорил со мной, точно я уже давно был если не соучастником, то, по крайней мере, на его стороне.
– Толковать вы с ней не будете! – процедил я жестко и непреклонно. – И мой вам совет: если не хотите испортить добрые отношения, переносить их на служебные не стоит. Какая на заводе задолженность по зарплате? Так вот, до конца недели задолженность придется погасить. Нет денег? Хотите, чтобы проверили движение средств на счетах? Вот и хорошо. В четырнадцать часов жду вас с письменным подтверждением о сроках выплаты.
