Аммос Федорович. Как ревизор?
Артемий Филиппович. Как ревизор?
Секретарь горкома. Ревизор из столицы. И еще с секретным предписанием… Я, как будто, предчувствовал: сегодня мне всю ночь снились какие-то две необыкновенные крысы. Право, этаких я никогда не видывал: черные, неестественной величины! Пришли, понюхали — и пошли прочь.
————
Секретарь горкома. Послушайте ж, вы сделайте вот что: милиционер Пуговицын, он высокого роста, так пусть стоит для благоустройства на мосту. Да разметать наскоро старый забор, что возле сапожного цеха, и поставить соломенную веху, чтобы было похоже на планировку. Оно чем больше ломки, тем больше означает деятельность градоправителя. Ах, Боже мой, я и позабыл, что возле того забора навалено всякого сору. Что это за скверный город: только где-нибудь поставь какой-нибудь памятник или просто забор, чёрт их знает откудова нанесут всякой дряни. Да если приезжий будет спрашивать, довольны ли — чтобы говорили: всем довольны! А который будет недоволен, то я ему после такого неудовольствия…
————
Секретарь горкома, (Хлестакову). По неопытности, честное слово, по неопытности. Недостаточность состояния. Сами извольте посудить. Если ж и были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что же до вдовы сержанта, частницы, которую я будто бы высек, то это клевета, клевета. Это выдумали злодеи мои…
————
Хлестаков. Эх, Москва, что за жизнь, право! Сам зав со мной на дружеской ноге. Этак ударит по плечу: приходи, братец, обедать… Хотели было меня замзавом сделать, да думаю, зачем. И сторож летит еще на лестнице за мною со щеткою: позвольте, Иван Александрович, я вам, говорит, сапоги почищу…
————
Анна Андреевна. Скажите, так это вы Сурков?
Хлестаков. Как же. Я им всем поправляю стихи.
Анна Андреевна. Так верно и «Тихий Дон» ваше сочинение?
Хлестаков. Да, это мое сочинение.
Марья Антоновна. Ах, маменька, там написано, что это товарища Шолохова сочинение.
Анна Андреевна. Ну вот: и знала, что даже здесь будешь спорить.
Хлестаков. Ах, да, это правда, это точно Шолохова. А есть другой «Тихий Дон», так тот уж мой.
