— Нас уважают, — заметил Анаид, плетя заклинание.
— Огонь! — Робин послала стрелу в собачку, вздернувшую заднюю лапу над костром по другую сторону от нас. Пошляки гнусные, пионеры недобитые.
Стрела попала, собачка взвыла, ее товарки перетекли, сжимая кольцо.
— Защищайте огонь!
Манул, превратившись, саданул особо настырную псину лапой, а второй собаке вцепился в горло, и они покатились по траве.
Я взмахнула мечом. Руша, возникнув ниоткуда, скребнул еще одну тварь по глазам.
Но их было слишком много, и бой выглядел безнадежным. Пара псин взрыла землю задними лапами, забрасывая костер. Еще две наперли на меня костлявой грудью, пытаясь сбить с ног. Водяной элементаль возник посреди костра и, успешно его погасив, иссох. Я продолжала рубить. Робин стреляла. Анаид пулялся колючими, словно каштаны, комками огня.
Мы держались спина к спине, а собаки все прибывали, рычали, выли, били хвостами по тощим бокам, светили зенками. Казалось, их направляет чья-то злобная воля.
В последних искрах умирающего огня я увидела, чья.
Тощая тетка, похожая на плеть, патлатая и в веночке из кувшинок. Одетая в драную ночнушку, зыбкая, с зенками-плошками, давящими волю. Анаид припал на колени, Манул хлопнулся на брюхо, Робин завизжала…
И тогда я засветилась. Как маяк.
Псы отпрянули, полуночница дернулась и пронзительно завизжала. Друзья очнулись и наперли на деморализованных врагов. А я, стоя столбом, озаряла поле сражения, пока бодрость не ушла в ноль и я не потеряла сознание.
Несмотря на все целящие и укрепляющие заклинания, полоска бодрости так и висела почти на нуле, вырастая по чуть-чуть, хотя после окончания любого боя и отдыха восстанавливалась почти мгновенно.
— Это что, баг? — Робин поддержала меня под плечи, поднося чашку с микстурой.
— Не знаю. Ребята, вы идите, чего вам игру портить. А я на проблему пожалуюсь и выхода из игры дождусь.
— Ну уж нет! — хором сказали они.
Робин с Рушей отправились на разведку.
— Тут дорога! — сообщила лучница, вернувшись довольно быстро. — И добрый человек, согласившийся нам помочь.
«Добрый человек» оказался соотечественником нашего Анаида, только выглядел старше из-за пышной рыжей бороды, заткнутой за пояс. По классу он точно был воином: весь в железе, доспех смотрелся изысканно и богато. Явно выше нас уровнем, и просмотреть я дворфа не могла.
— Это Фервор, — представила Робин, — Железокрад.
Мы, не сдержавшись, рассмеялись. Кроме Анаида.
— Фервор — жар битвы! — перевел он. — По мне так самое дворфийское имя.
