— Ты хорошо дрался, спасибо.
Мальчишка покраснел. Сунул палаш в ножны.
— Как тебя зовут? — спросил Рауль.
Тот полыхнул выпуклыми карими глазами:
— Лино.
Кармела и сама не знала, почему не призналась ему, что девушка. Просто растерялась, а потом уже было поздно.
— У тебя щека расцарапана, — сказал он.
Она фыркнула, но тут же сморщилась — так вдруг засаднила ранка.
— Пойдем, — он взял ее за руку, — пойдем умоемся.
Дрожь прошла по телу Кармелы от этого прикосновения, она двинулась за Раулем, как во сне.
Они спустились к морю, он смочил в воде свой платок и стал бережно смывать кровь с ее щеки. От соленой воды царапину защипало. Кармела дернулась. Новый знакомец придержал ее рукой, необидно усмехнулся:
— Боишься, храбрец? Ты… плачешь?..
Кармела насуплено мотнула головой. Рауль обеими руками зачерпнул воду, плеснул себе в лицо и встал.
— Пойдем…
Кармела покорно пошла рядом.
Рауль мрачнел, все больше отдаваясь своим мыслям, и совсем перестал замечать ее.
— Послушайте, — наконец сказала она, не в силах сдерживать жалость. — Я слышал… Может, я смогу вам помочь?
Рауль вздрогнул. В его лице смешались благодарность и уязвленная гордость. Но благодарность победила.
— Спасибо, — сказал он мягко. — Только чем ты поможешь мне? Ты ведь сам едва ли имеешь крышу над головой. Не надо…
Они свернули в переулок Прачек и вышли к боковому приделу собора святой Катарины. Рауль горько усмехнулся.
— Может, и впрямь помолиться, как советует тетя? Тебя проводить, малыш?
Кармела поняла, что он ее прогоняет. Стало обидно до слез.
— Вот уж нет, — дерзко ответила она. — Не потеряюсь.
И бросилась прочь. А когда скрылась за поворотом, остановилась и, переждав, крадучись пошла за Раулем.
Она проследила его до самого дома на плацу Гаэты, а потом, натянув на лоб мятый берет и прикрыв прядью расцарапанную щеку, уселась на бортик фонтана и, грызя орехи, чутко прислушивалась ко всему, что происходило вокруг. Усилия не пропали напрасно. Подошедшие к фонтану через какое-то время служанки полностью удовлетворили ее любопытство. Не замечая мальчишки, они всласть посплетничали о погоде и молодой жене губернатора, а потом одна, с одутловатым болезненным лицом, сказала скрипуче:
— Тебе не позавидуешь. Граф Рауль — беспутник, отца до смерти довел и скоро вас всех без места оставит.
— Неправда твоя, — отвечала другая, курносая и бойкая, с румянцем во всю щеку. — Отец его не потому застрелился. Его Пакито околдовал. И, не будь дурак, все денежки сполна получил. А графьи корабли на дне лежат.
