Ударили в ночи копыта, звук их разнёсся далеко, конь заржал.
Половинчики действовали, как хорошо отлаженный механизм, – Фредегар отшагнул в сторону, к кустам, упал на одно колено, вздёрнул плащ, совершенно растворяясь в сумраке, сливаясь с зарослями; Робин сдвинулся в другую сторону, как бы на середину дороги, застыл там, однако застыл так, что и его совершенно не стало видно, хотя торчал он, как говорится, «прямо перед носом».
И только лекарь Фиделис не пошевелился, так и остался греть руки над костром.
Шаги в ночи. Нарочито громкие. Шорох плаща, тоже нарочитый.
– Эй, почтенные!
Мягкий голос. Женский, но под мелодичными переливами прячется сила.
– Садись к нашему костру, почтенная, – не моргнув глазом ответил Фиделис.
И сделал что-то – пламя вдруг взвилось, загудело, освещая тракт, ракитник вокруг, вырвало из темноты едва спешившуюся всадницу.
Взмах широкой полой плаща; конь шёл следом за ней, словно на привязи.
Фредегар с Робом не шелохнулись, не дрогнули.
Отблески пламени заиграли на изукрашенной рукояти меча, на причудливо сплетённом из серебряных нитей поясе. Небольшая рука в перчатке с раструбом коснулась эфеса, словно давая понять – я начеку, меня так просто не возьмёшь.
– Имею ли я честь лицезреть удивительного лекаря Фиделиса, чьи дела, более похожие на чудеса, прославили его на весь Хедебю и окрестности?
– Фиделис – моё имя, – кивнул лекарь. – Что же до чудес… чудеса – не моё ремесло, почтенная. Ежели потребны именно чудеса, то тогда, боюсь, тебе нужен какой-то другой Фиделис.
– Если это ты излечивал страждущих в Хедебю, то я ищу именно тебя, – наездница подходила всё ближе, едва не налетев на недвижно застывшего Роба, но именно что не налетев, – глаза её смотрели как бы сквозь половинчика.
– Ты пришла позвать меня к недужному? Я готов, – поднялся лекарь.
– К недужному? О да, – криво усмехнулась гостья. – Только недужен не кто-то один.
– А имя твоё, Перворождённая?
Вновь усмешка.
– Сразу видно, что ты издалека, почтенный, хотя с удивительной ловкостью изъясняешься на всеобщем. Я не «перворождённая». Айвли моё имя, Айвли-оружейница из Альвланда; и я хотела позвать тебя к моему недужному миру.
…Фредегар с Робом так и оставались незримы, скрыты, неподвижны. Айвли, устроившаяся возле костра, никак не выказала своего удивления, что ещё два явно нагретых места на бивуаке пустуют.
– Я уже врачую его, твой мир, – Фиделис словно и ничуть не удивился её словам.
Тонкая бровь альвийки дрогнула.
