– А демоны?
Демоны были тут. За тонкой пеленой реальности, готовые прорваться, словно вода через дамбу; достаточно нескольких рун, чтобы выпустить их на волю. Зачем вообще великому духу потребовалась эта орда?.. Какого врага сокрушить?.. Уж не Кора ли Двейна с компанией? А что, это было бы неплохо – Царице б наверняка понравилось.
…Стоп, Матфей. Кор Двейн принял тебя, учил, наставлял, ничего не скрывая. А ты его предал, выбрав Царицу. Конечно, выбрать в том же смысле, для тех же вещей господина Двейна ему, Матфею, было б несколько странно – и всё же, всё же… «Сильнее всего мы ненавидим тех, кого предали», однако, если он не хочет превратиться в совершеннейшую куклу на руке обворожительной чародейки, лучше всего ему ни в какие схватки не ввязываться. Он жив! – жив! – и это самое главное. А демоны… конечно, долго их так не продержишь, руны истончаются, истаивают, их требуется обновлять. И всё равно – этакое сонмище ему придётся выпустить на волю, как-то применить; эх, знать бы, что вообще задумывал великий дух, вручая эту рать ему, Матфею!..
Царица Ночи меж тем поднялась, деловито приводя себя в порядок.
– Понимаю, понимаю, милый, – перехватила она взгляд Матфея на скрывающиеся под платьем прелести. – Мало, не хватило, не насытились мы с тобой. Не волнуйся, всё тебе достанется. Давай только мечи уж с собой прихватим – жалко упускать, коль этот дуралей сам их нам вручил…
По мнению Матфея, звать Демогоргона «дуралеем» не выглядело очень уж мудро. И, похоже, это отразилось в его взгляде – но Царица не вспылила, не обиделась, а лишь усмехнулась и протянула ему руку:
– Великий Дух слишком уж высоко себя ставит. Думает, что если после смерти все к нему попадут – или в иные царства мёртвых, где куда как несладко, – то бояться его должны, и всё, ему обещанное, исполнять беспрекословно, страшась загробного воздаяния. Но мы с тобой туда не собираемся, верь мне. А потому, милый, пошли. Демонов скоро выпускать придётся.
– Где мы вообще? Куда пойдём? Ни припасов, ничего, – огляделся Матфей. – Что это за мир?
– Мельин, – кратко отозвалась Царица. – Вернее, тут два мира. Слившиеся.
– Это как?
– Долго рассказывать, – отмахнулась она. – Суть в том, что Мечи где-то здесь, рядом. Невоплощённые, все три. И кто-то – я чую – к ним и впрямь тянется. Ничего, милый, по ручонкам-то мы им надаём, как есть надаём. Сейчас скакунов себе добудем – и вперёд.
«Ничего себе „скакуны“», – мрачно думал Матфей, сидя на спине здоровенного варана. Громадная ящерица, однако, весьма резво перебирала лапами, бег у неё был нетряский и проворный.
