я это скажу. Я сохранял негромкий ритмический рисунок речи – спокойный, беззаботный, утешительный. Гипнотический.
Вскоре девочка опустилась на подушки. Я помог ей лечь. Разомкнул руки, которыми она себя обхватывала. Продолжал успокаивающе с ней говорить. Ее мышцы стали расслабляться, а дыхание замедлилось, стало размеренным. Я приказал ей закрыть глаза, и она послушалась. Я поглаживал ее по плечу, продолжая говорить с ней, рассказывать ей, что все хорошо, что она в безопасности.
Мелоди свернулась калачиком, подоткнула под себя одеяло и засунула в рот большой палец.
– Выключите свет, – сказал я.
В комнате стало темно.
– Давайте оставим ее в покое.
Бонита, доктор и Майло вышли.
– А теперь ты продолжишь спать, Мелоди, проведешь очень спокойную и приятную ночь с хорошими снами. А когда проснешься утром, будешь чувствовать себя бодрой и отдохнувшей.
Я услышал, как она тихонько посапывает.
– Спокойной ночи, Мелоди! – Я наклонился и легонько поцеловал ее в щеку.
Она пролепетала одно слово:
– Папка.
Я прикрыл дверь в ее комнату. Бонита металась по кухне, заламывая пальцы. На ней был застиранный мужской махровый халат, волосы убраны в узел на затылке и накрыты косынкой. Вид у нее был гораздо более бледный, чем тогда, когда я застал ее за уборкой.
Тоул склонялся над своей черной сумкой. Защелкнул ее, встал и провел пальцами по волосам. Завидев меня, выпрямился во весь рост и гневно глянул на меня сверху вниз, готовый к очередной лекции.
– Ну что, довольны? – бросил он.
– Только не начинайте, – предостерег я его. – Не надо никаких «я же вам говорил».
– Теперь, надеюсь, вам понятно, почему я был так против того, чтобы влезать в голову этого ребенка?
– Никто никуда не влезал. – Я почувствовал, как сжимаются мышцы живота. Тоул воплощал в себе всех самодовольных авторитетов, к которым я питал отвращение.
Он снисходительно покачал головой:
– Вам явно следует освежить память.
– А вот вы явно просто лицемерный напыщенный гондон!
Синие глаза вспыхнули. Он поджал губы.
– А как вы посмотрите на то, что я сообщу о вашем поведении в комитет по этике Медицинского совета штата?
– Валяйте, доктор.
– Я всерьез над этим подумываю. – Вид у него был как у кальвинистского проповедника – суровый, чопорный и самодовольный.
– Флаг вам в руки. Заодно проведем небольшую дискуссию насчет правомерности использования стимулирующих медикаментов для детей.
Тоул усмехнулся:
– Понадобится кто-то посерьезней вас, чтобы запятнать мою репутацию.
