Тедди продолжил с еще большим драматизмом:
– Цивилизация сломила многих из нас и увела от предназначенного нам природой места. Теперь нам сложно даже вспомнить, что мы – млекопитающие, лишь звено в великой цепи жизни. И, как все млекопитающие, мы страшимся хищников, жаждем добычи и вожделеем себе подобных.
Нина посмотрела на Лиз. Ее брови слегка сдвинулись, и Нина увидела, как она перевернула свой экземпляр, чтобы, как и Нина, прочитать описание. Теодор продолжал:
– Мои надежды оправдались: люди, прочитав книгу, поверили в своего внутреннего зверя, и теперь по всей стране появились сообщества зверолюдей, как я их называю, готовых заново познакомиться со своей дикой стороной.
Боже! У Нины возникло плохое предчувствие.
– Так что давайте улучим минуту и поздороваемся друг с другом как следует!
И безо всякого дальнейшего предупреждения он запрокинул голову и издал львиный рык. Лиз с Ниной застыли, уронив нижние челюсти, а весь зал взорвался ревом, рычанием и даже довольно убедительной китовой песней.
Нина в панике посмотрела на Лиз, которая попятилась к ближайшему книжному шкафу. Та встретилась с ней взглядом и одними губами произнесла: «Спаси меня», но Нина ничем помочь не могла.
Теодор закончил рычать и поднес руку к уху, приглашая своих читателей (добровольных послушников в храме безумия) громче приветствовать друг друга. Читатели подчинились. Нина закрыла уши руками и разразилась неудержимым хохотом. Люди на улице останавливались, у дверей образовалась толпа. Жаль, что она не поставила больше стульев.
А потом с возгласом «Зверолюди! Гарцуем!» Теодор вскочил с табурета и стал скакать по комнате, и под грохот складных деревянных стульев аудитория последовала его примеру.
После этого все стало только хуже.
После того как звери покинули магазин, стулья были сложены и возвращены в подсобку, а Лиз выпила четыре таблетки «Тайленола», Нине разрешили уйти.
– Сегодня суббота, – сказала Лиз Нине. – Беги, пока меня не хватил инфаркт, а то придется тебе весь вечер торчать в больнице.
– Ты действительно думаешь, что это может случиться? – с опаской спросила Нина и помедлила. Лиз была не старой, но этот авторский вечер оказался серьезным испытанием.
– Сомневаюсь. Беги, песик, – замахала на нее руками Лиз. – Я вижу, кто-то втоптал сыр в ковер в отделе подростковой литературы, так что меня ждет расслабляющее отколупывание его ногтями. Кыш!
И Нина сбежала.
По субботам у Нины был ритуал: вечером она шла домой, кормила Фила, принимала душ, одевалась и выходила в ночь, чтобы вонзить зубы в шею первой попавшейся девственнице или девственнику. Конечно, это неправда: субботней ночью в Лос-Анджелесе не встретить девственников. На самом деле Нина брала фотоаппарат и отправлялась снимать.
