В студию я по традиции вошла не одна, в моей голове меня сопровождали Лисовский и Боярский. Они вяло переговаривались, пока я не прикрыла камеру рукой в момент, когда оказалась в женской раздевалке.
— Вот, опять ты, Наташа, все удовольствие нам портишь! — пожаловался Сергей. — Какой прок от этой работы, если ты так и не дашь нам полюбоваться на красоток? Везде и у всего должны быть бонусы, понимаешь? Бонусы!
— Пусть закрывает, Лисовский, не отвлекайся от работы, — в том же ухе ответил коллеге Артем.
Пока они болтали, я успела стянуть с себя джинсы и кофту, оставшись в коротких шортах и топике, с трудом прикрывавшем бюстгалтер. Перенесла на него камеру. Такая «униформа». Хуже всего, что мне и от своих же ребят не спрятаться — в танцевальном зале зеркало во всю стену — в отражении которого они ежедневно имеют возможность наблюдать за нами. В коллективе нас было трое. Все трое блондинки, мои волосы продюсер тоже решил отдать в руки профессионала, чтобы традиция блондинок сохранялась. А также, он велел их нарастить — сегодня в моде иметь длинные волосы, искусственно выпрямленные.
— Боярский! Я чипсами запасся! Смотри, сейчас будет шоу, и мы с тобой в первых рядах!
Наш хореограф — молодой человек с балетным прошлым, он же постановщик всех танцев группы, миловидный Рикки. Итальянец, которого пригласил в Россию Джозеф. С виду ангел, но, когда берется за работу — сущий зверь. Я с его занятий ухожу в мыле. Черноволосый хореограф с фигурой молодого бога хлопнул в ладоши и включил музыку — это означало начало занятия. Я и две солистки — Гаяна и Лейла, выпрямили спины и потянули правую ногу вперед. Началось. Следующие полтора часа мы изо всех сил повторяли то, что нам велел хореограф. А если не получалось — то стены дрожали от его высокого, требовательного голоса, резавшего наши уши. Он мог не стараться выдумывать слова — достаточно было лишь порождать этот звук. И все — высшее наказание настигло провинившихся.
— Молодцы девочки! Теперь небольшая растяжка в заключении и можете отправляться на отдых. Вы сегодня неплохо попотели!
Одобрительная, долгожданная фраза хореографа наконец-то прозвучала, я в этот момент была уже готова рухнуть на пол без чувств. Устала настолько сильно, что даже забыла о том, что меня и видят, и слышат скрамовцы. Они к тому же подозрительно притихли, когда произошел этот момент я не успела заметить. Делать все одновременно оказалось несколько сложно.
Однако расслабиться надолго мне не дали. Как раз, когда мы заканчивали растяжку, в ухе прозвучал заискивающий голос Лисовского:
