Артем подъехал на своем кресле к столику, Сергей опустился рядом, в одно из светлых кресел. Увидев посторонних людей, Алпаров перестал нажимать на клавиши и развернулся на крутящемся кресле к присутствующим.
— Добрый вечер, господа, — поздоровался композитор со всеми, но ответного приветствия не дождался — мой шеф, не поворачиваясь, произнес коротко:
— Анатолий В-варданович, расскажите, пожалуйста, п-подробно о том, что вас привело сюда.
Скрамовцы уставились на композитора, а тот в свою очередь уже боязливо покосился на меня. Похоже, за время ожидания спесь с него успела немного слететь. Оно и к лучшему. Я кивнула ему, подталкивая начать. Он заговорил осторожно, даже слишком тихо, так, что мне пришлось напрячь слух, а парням из Скрама наклонить головы в его сторону, чтобы расслышать, что он там шептал:
— Да, собственно, кража, Адриан Ааронович. Этим вечером я, в антракте, вы знаете, — он кивнул мне, — вернулся в свою гримерную, чтобы немного передохнуть. Моя супруга, Леночка, должна была сделать мне массаж кистей. Это обычная процедура, когда я провожу свои редкие концерты, делать подобные перерывы. Коллеги по цеху, бывает, отдыхают иным способом, я же люблю расслабляться именно так. Так вот вернулся я, накинул халат поверх концертного костюма, чтобы не запачкать его и не помять, устроился в кресле и подставил левую руку Леночке. Но не успела она приступить к своей работе, как я отдернул руку. Знаете, сердце мое так часто забилось, в глазах потемнело…
— Что случилось, Анатолий В-варданович, — перебил его Шагалов, — в-вы что-то услышали?
— Я… А да. Я услышал. Именно! Я услышал. В комнате играло радио, понятия не имею, кто его включил, но тем не менее, оно играло. Я услышал нечто, что заставило меня прийти в неистовство.
— Что же это б-было? — вновь перебил словоохотливого посетителя мой шеф.
Я бесшумно опустилась на край кожаного дивана и позволила своему взгляду задержаться на прямой спине Адриана Шагалова. Снова этот момент! Он говорит, не отнекивается и не только кивает головой, он включается в беседу, как будто с каждым следующим шагом забывая о том, что его смущает в людях до такой степени, что заставляет их избегать.
— Что же это было? — повторил композитор, тоже неотрывно глядя на моего шефа. — Это были мои мысли!
— В смысле? — сначала спросил, а потом смущенно кашлянул Сергей, поняв в последний момент, какую глупость сморозил.
— Это были мои мысли! — выпучив немного раскосые глаза, повторил Алпаров. — В прямом смысле!
