«Тогда он малость перетрусил, только и твердил «будто бы»… Да и то сказать — строевой выучки Кирей не проходил».
С этой мыслью Андрей свернул к низенькой, изогнувшейся, как гусеница, хате. Около порога его, как старого знакомого, ни разу не брехнув, встретил желтый Шарик. Отстранив собаку, Андрей звякнул дверной цепочкой.
Послышался сонный и тревожный голос Киреевой жены:
— Кто это?
— Я, Еремевна…
— Да кто «я»?
— Богат буду — не угадываешь… Андрей Зыков.
— Чего ж ты так поздно? — чуть извиняющимся голосом спросила Еремевна, все еще не открывая двери.
— Давно хозяина не видал. Захотелось спросить, живой ли.
— Живой, да не особенно: три дня прохворал, а сейчас уснул, как в воду провалился.
Андрей понял, что ему не обрадовались. Но почему?.. В первые минуты не стал об этом думать, а потом загадка разгадалась сама собой.
Через полчаса Андрей стоял в приреченских тополях. Надо было бы пройти улицей еще сотни две шагов, перейти речку и уже левым ее берегом идти дальше по хутору. Но ему показалось подозрительным, что слева, за пустырем, около стены степановского задворного и недостроенного амбара, чернели чьи-то фигуры. Иногда оттуда доносился едва слышный свист — такой ровный, протяжный, будто ветер нашел какую-то дырочку и подолгу дул в нее. Несколько позже справа отозвались коротким свистом. Повернувшись, Андрей увидел, что от речки к амбару тяжеловато двигались двое. Потом он разглядел, что они тянули за собой чем-то здорово перегруженные салазки.
«Вот это номер! В цобах салазки везет Федька Евсеев, а в цобе — Кирей с длинной палкой! Значит, это их салазки, и палку видал я у Аполлона на крыльце!..»
Андрей плотнее приник к тополю.
От амбара отделились двое и пошли навстречу салазкам.
— Пусто или густо? — звонким шепотом спросил Гришка Степанов, которого Андрей узнал и по говору, и по размашистой походке.
— Густо, Григорий Степанович… По полному мешку насыпал чистейшей гарновки, — ответил Федор. — У хромого комбеда да у Андрюшки Зыкова до третьего пота просил нынче подсобления. Получил шиш с маслом… А тут — с полслова договорились…
— Да ты не дери глотку-то зря! Еще подслушает кто, — обеспокоенно прервал его Кирей.
— Некому подслушивать! Андрюшка один остался. Топчется, как хромой гусак, около амбара с награбленным хлебом, — успокоил Кирея Гришка Степанов.
«Кто же с ними четвертый?» — напряженно всматривался Андрей.
Попыхивая цигаркой, этот четвертый запросто сказал:
— Есть слушок, что ваших красноштанников, этих, что пошли с обозом, всех порешили под Дубовым яром.
