— Доберусь до белотала. Там привяжу лошадь — и по саду к полчанину Колундаеву. Узнаю, что можно, и назад. За полтора часа вполне справлюсь.
В неосвещенной, хорошо натопленной хате, где пахло глинобитным полом, ягненком, свежеиспеченным хлебом, тыквой и шубной овчиной, на лавках разместились свободные от наряда забродинцы и осиновцы. На печи сидел хозяин: серым пятном проступала его нижняя рубаха, темнели густые волосы и борода. Откашливаясь, он задумчиво говорил:
— Сижу вот так же, как сейчас, а оно — бабах! Ужасть, как сильно бабахнуло. Прошел я осторожно в конец левады. Вижу — сторож от амбара возвертается. Спросил его… Конный, говорит, настырно хотел к амбару. Пришлось, говорит, стрельнуть… Теперь страшновато, говорит, стало… Иду, чтоб усилили караул… Сторож мне и сказал, что конный вихрем умчался к Кучарину.
Люди молчали. Хлопала дверь, звякала щеколда: это не сиделось Ивану Николаевичу — он все выходил, прислушивался к шорохам ночи, далеко перевалившей за половину, проверял посты. Все свои размышления, все беспокойство и досаду Кудрявцев высказывал Андрею Зыкову, своему неизменному спутнику:
— Возможно, что они из Кучарина подались в придонские хутора и там начнут разжигать костры. А мы тут из-за Якова блукаем с завязанными глазами… Почему же его так долго нет? Чересчур длинные у него полтора часа. Чего молчишь, дядя Андрей?
— Иван Николаевич, Яков не в гости поехал. Если бы в Кучарине их не было, он бы давно вернулся.
Кудрявцев вздохнул и, сожалея, сказал:
— Как еще несовершенно устроен человек! Нам бы по такому случаю крылья, а они — у вороны!..
— Тогда и у кулаков были бы крылья. Мы ведь с ними вроде одного роду-племени.
И оба усмехнулись.
— Дядя Андрей, что из Москвы пишет Вася?.. Мы же с ним, сам знаешь, какие друзья…
— Пишет, что с ученьем хорошо. В письмах нет-нет да и подковырнет меня за то, что ездил в отступление… Дескать, вы с Хвиноем примыкали к кадетской партии…
Они стояли около поскрипывающей старой вербы. Еще больше посветлела ночь. В вышине шумели ветки. Где-то недружно перебрехивались собаки. Подбежал Яков Резцов и, вытирая вспотевшую голову, сообщил, что бандиты в Кучарине, что сильно охраняются и что лошади у них заседланные.
— Пьянствуют? — спросил Кудрявцев.
— Водкой совсем не угощаются. «Выпьем, говорят, после, когда сковырнем советскую власть». Командир ихний остановился рядом с Колундаевыми. В конюшне кого-то крепко взбучивал: «Там, говорят, только пукнули, а ты уж удирать куда глаза глядят. Из-за тебя, зайца трусливого, дорогу придется искривить!»
