— Всех не будем приглашать, кум Хвиной. С осторожностью надо… Замечаешь, как в хуторе затихло? — спросил Андрей.
А в хуторе, потонувшем в вербовых левадах, в садах, разбросанных по обе стороны речки Осиновки, и впрямь такая тишина стояла, что слышно было, как падал снег. От этой неестественной тишины и сам хутор казался не настоящим, а размашисто нарисованным на снежной лощине, как на огромном листе бумаги. И то, что сказал сейчас Андрей, никак не вязалось ни с этой мирной тишиной, ни с белой благодатью, сошедшей на широкие просторы земли.
— Я, кум Хвиной, по этому затишью догадываюсь, что хуторские волки уже пронюхали про затонские новости. Ждут часу, чтобы накинуться и разорвать в клочья… Для осторожности собрание будем проводить не в Совете, а у Резцовых. Туда приводи своих людей. Долго не уговаривай. Если труден кто на уговор — стало быть, кривит душой… А на такого нельзя положиться в опасное время.
— К осиновским Резцовым или к тем, что в Забродинском живут?
— К тем, что в Забродинском.
И, отделившись от серой стены, они пошли в разные стороны, потонув в туманном сумраке наступающей метельной ночи.
Речка Осиновка протянулась не больше как на десять — двенадцать километров. На ней сидят два хутора — Верхнеосиновский и Нижнеосиновский. Забродинский хутор прилег к Темной речке в том месте, где в нее впадает Осиновка.
Дома в Забродинском хуторе стояли потесней и были поопрятней. В центре возвышалась деревянная церковь Николая-чудотворца. Место ровное. И только на северной окраине выдавался бугристый взлобок, словно чудовищным топором рассеченный в трех местах оврагами. На спуске с взлобка стояло около десятка хат с небольшими каменными пристройками: сараи, катушки, амбарчики… Здесь земля была бело-глинистой, малоплодородной, и жили на ней бедные казаки — те, у кого не хватало средств «замагарычить» атамана и богачей, чтобы перейти на чернозем, поближе к речке. Там и сад поднимается быстро, и огородам воды вдоволь; там и вербы, и тополя растут высоко и прямо.
Среди других хат на Выселках — так называли эту окраину хуторяне — стояла и хата Наума Резцова. С крыльца ее, открытого с трех сторон, теперь, когда улеглась метель, когда в просветах между снежными облаками показалась луна и россыпь звезд, как на ладони виден был не только весь Забродинский хутор, но и въезды в него из других хуторов. Для большей безопасности именно здесь собрался Забродинский Совет с активом бедноты. На заседание приехал Иван Николаевич Кудрявцев — председатель Вешняковского станисполкома, а с ним один из работников окрисполкома, которого Кудрявцев представил:
