— Скажи на милость, нехитрое дело, а не получается! Подойди-ка, Хвиной, обопрусь, — попросил он.
Со двора послышалось более строгое предупреждение:
— Что не выходите?.. Забились в темные углы как мыши. Дождетесь, что выкуривать начнем!
— Нам с живыми кадетами поговорить охота! А ну, скорей вылезайте!
Во дворе смеялись, но в хате царило прежнее смятение.
Хозяин хаты хотел было пробраться к двери, но он никак не мог сделать и шага вперед и, потеряв терпение, буркнул себе в бороду:
— Вот храбрецы!..
Андрей, опершись о локоть, ругнулся:
— Долго ты, Хвиной, будешь толочься?!
Хвиной, услышав недовольные выкрики кума Андрея, стал сам ругать кого-то за растерянность и, работая локтями, старался протолкнуться в дверь.
— Кто хозяин? — громко спросили во дворе.
— Я, — ответил хозяин, в упор глядя на бритого красноармейца с карими придирчивыми глазами.
Плетью указывая на вышедших из хаты, красноармеец спросил:
— А это кто?
— Беженцы казаки…
На лице красноармейца появилось выражение преувеличенной озадаченности. Изогнув левую бровь, он настороженно всматривался в людей, столпившихся у крыльца. Заметив Хвиноя, загадочно улыбнулся этому невзрачному, маленькому и узкоплечему человеку, одетому в засаленный и рваный ватник.
— Кадет? — спросил он Хвиноя.
Хвиной не ответил. Тогда второй красноармеец со всей категоричностью заявил своему товарищу:
— Не кадет, а буржуй… Не видишь, что ли?..
Оба сдержанно улыбнулись, внимательно рассматривая живого кадета.
— Оружие есть? Признавайся, а то по-другому будем разговаривать.
— Нет оружия, — выйдя вперед, сказал Хвиной.
— Какой станицы, чертов гайдамак?
— Вешняковской.
— А хутора?
— Осиновского.
— Бирюкова знаешь?
Хвиной зачем-то снял шапку, несколько секунд помолчал и затем возбужденно выпалил:
— Филиппа? Ивана Петровича сына? Как же!.. Знаю!
— Фильку?
— Петровича сына!
— Тут он, что ли?..
Неумытые лица беженцев заулыбались. Хвиной еще подался вперед и, нетерпеливо топчась на месте, спросил:
— А Ваньки моего там нету?
— А как его фамилия?
— Чумаков.
Первый красноармеец, поразмыслив, ответил:
— Не знаю.
— Есть, — сказал другой красноармеец. — Это тот, что недавно пристал. Они теперь с Бирюковым неразлучные. Только их сотня пошла правей, на Кущевку.
— А, вспомнил!.. Безбровый, тощий такой, — утвердительно помотал головой первый красноармеец.
Хвиной обернулся в сторону хуторян и, подняв над головой кулак, с гордостью заявил:
— Ванька и Филипп — они ж дружки! Как им не быть вместе? Вместе росли, учились. Три класса кончили в один год. Ванька первым шел, а Филипп — вторым…
