Солистом был Вован Намбар-ван.
– Панк-рок жив! – выкрикивал он в перерывах между песнями.
Песни друг от друга не отличались, поэтому скоро я перестала пытаться понять, что к чему. Лена и Маша кривили губы. Пьянеющая и курящая толпа оттеснила нас к стене, но мы и не возражали.
В перерыве к очереди в туалет подошла Гуля и с таинственным видом сунула нам в руки что-то мокрое и скользкое. Я с удивлением поняла, что мне достался соленый огурец.
– Кидайте по моей команде, – подмигнув, сказала Гуля и исчезла прежде, чем мы опомнились и спросили, в чем, собственно, дело.
– Ты знаешь, что это? – спросила Маша у Лены, рассматривая свой соленый помидор, который уже лопнул и начал подтекать.
– Нет. Честно, не знаю, – ответила Лена, тоже рассматривая свой помидор.
Прозвенел звонок, мы вернулись в зал. Началось все то же неразборчивое грохотание. Мы уже подумывали уйти, но увидели, как нам машет Гуля. Она размахнулась – и я, как в замедленной съемке, увидела, что прямо в Вована летит помидор. Он смачно разбился о микрофон, и из толпы в «Разлагающийся труп» полетели смятые упаковки, яблоки, какой-то мусор. Музыка стихла, музыканты отступали назад, и только ошалелый барабанщик, ничего не замечая, продолжал выбивать нестройный ритм. Но когда о тарелку разбилось, обдав его брызгами, сырое яйцо, он тоже отступил в глубину сцены, прикрываясь табуреткой.
– Панка может обидеть каждый, – сквозь смех выкрикнул в микрофон Вован Намбар-ван.
Толпа веселилась. Маша и Лена кинули на сцену свои помидоры и шарили в сумках в поисках других снарядов. Я посмотрела на подтекающий соленый огурец и размахнулась.
Затейливый проигрыш заканчивается. С нашего края чувствуется, как сопрано набирают в грудь воздуха. По глазам зрителей видно, что они готовы к финальному удару.
– И дремлют пташки нежные под эти вихри снежные у мерзлого окна, – нежно выводят сопрано. – И снится им прекрасная, в улыбках солнца ясная красавица весна. – Они тянут последнюю ноту, пока на лицах зрителей не появляются блаженные улыбки. Они верят, что наступит весна, верят в солнце, любовь и спасение.
Аккомпаниаторы выводят трель. Некоторые зрители вскакивают со своих мест и начинают аплодировать. Раздаются редкие «Браво!». Но они поторопились, у нас припасен козырь в рукаве.
Эльвира Фаруковна обозначает руками готовность и делает энергичный жест в сторону вторых альтов.
– А-а-а, – тянем мы соль малой октавы.
В сторону первых альтов.
– А-а-а, – тянут они ноту повыше.
