В спину мне звучит развеселое:
– Мы сидели с милкой рядом, толковали горячо. Она выбила мне зубы, я ей вывихнул плечо!
И взрыв смеха за спиной.
Сочувственно размышляя о влюбленных, покалечивших друг друга ни за что ни про что, я нагоняла своего врага. Он бежал к автобусной остановке на Горького, складывались-раскладывались ноги-циркули. Но, как назло, подошел автобус. Вор с елкой ловко запрыгнул в него и был таков.
Второй раз Саша уже не смеялся.
– Тот же самый? И вы его не узнали?
Пришлось признать, что сначала даже не заметили.
– Спишем как брак, но вы смотрите внимательнее.
Два следующих дня елочный вор не появлялся. Настало тридцать первое декабря.
Рынок сегодня работал только до трех. Покупатели сметали все, что видели. Поредели пестрые ряды палаток с одеждой. Подвыпившие продавцы ходили в гости в соседние палатки. Ближе к закрытию на покупателей уже никто не обращал внимания.
Многие из челноков, как мы называли владельцев палаток, рано или поздно спивались. Они без выходных ездили за товаром – кто в Алмату, кто в Омск, кто в Китай, своими руками таскали с места на место по нескольку тридцатикилограммовых сумок. Это был адский труд на морозе, жаре и в поездах. Но сегодня был праздник. Все веселились и предвкушали раннее возвращение домой, шампанское, жареную курочку и оливье.
И тут появился наш тощий елочный вор. На ровном месте, в сутолоке: играла гармошка, шуршали туда-сюда посетители, зазывала «на бюстгальтеры» огромная женщина.
– За сто двадцать отдадите? – в десятый раз спрашивала назойливая тетка, потрясая перед нами маленькой елочкой.
Мы стояли и смотрели друг на друга. Был он в самом деле долговязым, с худым лицом, вдоль которого висели шапкины уши. Если бы не рост, на улице внимания не обратишь. Он не мигая смотрел мне в глаза и протягивал руку за елкой. Медленно обхватил ствол и потянул елку к себе. Все еще загипнотизированная его наглостью, я не шевелилась.
Долговязый тем временем ловко (сказался опыт!) закинул елку на плечо, развернулся и бросился бежать.
– Елку, елку спер! – заорала я и бросилась следом.
– Ленин, Ленин, открой глазки: нет ни хлеба, ни колбаски. Нет ни мяса, ни винца, хрена нет для холодца!
На этот раз у долговязого была фора поменьше. Великанша с бюстгальтерами сразу поняла, что к чему. Она сняла с ноги валенок и, размахнувшись, бросила его вслед елочному вору. Валенок описал в воздухе кривую и ударил вора по спине. Но это, кажется, только добавило ему скорости. Он складывался-раскладывался к остановке. За спиной я услышала Игоря – он бросил елки и собирался взять реванш. Со стороны Васильковки показался автобус. Желтый пазик подошел к остановке одновременно с долговязым. Тот успел вскочить на лестницу, однако я вцепилась в елку и тянула на себя. Подоспевший Игорь схватил и тянул к себе ветку. Все происходило в молчании, мы втроем только пыхтели.
