Шёл к реке.
Шёлковый песок босые ноги грел.
Что тебе принести, сынок? Чего бы ты хотел?
Ты принеси, чего найдёшь первое!
У реки ровный бережок,
ветки над водой…
Ты скажи, что тебе, дружок,
хочется, родной?
Ты принеси, чего найдёшь первое!
Звёздочки светят надо мной – шибко велики!
На песочке – саван расписной. Беленький.
Ты принеси, чего найдёшь первое!
II.
Я повзрослел, грянули страшные перемены. Началась кровопролитная война, на которую я попал. Был полон уверенности в себе, в победе, мечтал, как вернусь домой, окутанный славой победителя, как гордится мною покойный отец, сидя на облаке, как будет рада моя мать, ждущая меня домой. Как встретит меня родной край, как героя. Как подрастает где-то девчонка из соседского дома, которая так мне нравится. И как понравлюсь я ей. И затуманивали меня мои наивные грезы, а на горизонте была такая страшная гроза…
И я даже подумать не мог, что выпаду из мирной спокойной жизни, какую рисовал себе в своих фантазиях, на долгие лета…
Пой и не жди…
Пой и не жди… –
Помощь не близко,
солнце так низко…
Только не спи
в степи!
Только не спи… –
Серая птица
в тучах кружится…
Крик её – голос
стал в одночасье:
«Пой же мне, пой моё, грустное счастье!»
Что там с тобою,
мой друг непутёвый?
Чертит крылами
«Аминь».
В холоде мглистом – тропы и долы.
Пой страшной птице песни весёлые.
Расправила два крыла – полнеба закрыла.
Глаза пустые, как из стекла…
Крик её – голос стал в одночасье:
«Пой же мне, пой моё, грустное счастье!»
III.
Нет пустоты страшнее, чем пустота, за которой тебя никто и ничто не ждет. И ничего не согревает так, как мысли о том, что где-то там, далеко, куда, скорее всего, ты дойдешь нескоро, все-таки есть человек, который будет тебя встречать. Есть знакомый двор, знакомый дом, знакомые глаза. Честно признаться, только эти мысли и спасали меня в ту пору…
твердит неустанно
«был и не стало»
скрипнет калитка
стихнет молитва
вернулся б до мая –
умру, обнимая
ветвями качая
ей отвечает
у дома берёза
«вернётся, не бойся!»
кончится битва
скрипнет калитка
вернулся б до мая
сойду же с ума я
IV.
Когда все закончилось, я не поверил. Шатался на полустанках, бродил, как оглушенный, в какой-то неестественной тишине. Вскоре приехал в родной край. Стоял возле придорожной таблички на въезде в населённый пункт и рыдал от радости.
А дома я не застал никого. Пустой запущенный двор, пустая собачья будка, одинокая берёза словно прилегла на покосившуюся крышу. Ни засовов, ни замков. На чердаке я нашел пыльный отцовский пиджак. Там же лежала его старинная походная сумка. Проверил – пустая…
