— Что случилось? Откуда вдруг такая вежливость? — поинтересовалась Доминика.
— Да домишко впечатлил. А вдруг это ваш?
Зазвонил мобильник. Доминика увидела на экране слово «Артем». Подумала, потом отключила телефон, достала СИМ-карту и выбросила ее в кусты.
— Куда едем? — спросил таксист, когда Доминика села в машину.
— На Полевую. Только остановимся где-нибудь по дороге, мне новую карточку купить нужно, — попросила Доминика.
Борис Михайлович затосковал. Он сидел в пустом кабинете, грустный и всеми позабытый.
— И скучно, и грустно, и некому руку подать в минуту душевной невзгоды… — продекламировал Борюсик. Потом достал из шкафчика спирт, сел за стол Марины, огляделся в поисках посуды и, не найдя ничего, выбросил из вазочки ручки. Налил.
— Генерал разгромленной армии пьет в одиночку, — прокомментировал он и поднес вазочку ко рту. Но выпить не успел, потому что услышал, как кто-то открыл дверь приемной. Борюсик спрятал вазочку под стол. К нему пришла Ольга Алексеевна.
— Ольга Алексеевна! Какая приятная неожиданность!
— А я иду, смотрю — свет горит, дай, думаю, зайду, вдруг вы открылись.
— Мы, собственно, и не закрывались, — бодро начал Борюсик и сник. — Просто сюда никто не ходит… Раньше меня пациенты доставали из-под земли, из-за моря, а одна влиятельная дама даже на борт самолета умудрилась дозвониться. Я был нарасхват. И вот наконец долгожданный отпуск. А мне грустно…
— Как я вас понимаю, дорогой Борис Михайлович, — посочувствовала Ольга Алексеевна. — Медицина похожа на то, чем занимаюсь я. Телевидение не отпускает ни днем, ни ночью. Мечтаешь убежать на край света, а в отпуске на третий день начинаешь составлять план новой программы.
— А мне сейчас и планировать нечего. Доктор Медведев никому не нужен, забыт и проклят. Сик транзит глориа мунди — так проходит слава земная.
— Перестаньте, Борис Михайлович. Давайте поговорим о чем-нибудь более веселом…
— А давайте выпьем! — предложил Борюсик.
— Здесь? — изумилась Ольга Алексеевна.
— Именно здесь. Никого видеть не хочется.
— Давайте, это даже романтично. Но что мы пить будем?
Борюсик достал из-под стола вазочку.
— Обижаете, — сказал он. — Я хоть и разжалованный, но врач. И пятьдесят граммов спирта для прекрасной женщины у меня всегда найдется.
Михаил чинил игрушки. Лёля вертелась рядом и щебетала:
— Пап, ты научишь меня водить машину?
— Зачем тебе это? — спросил Михаил.
— А у нас в детдоме был мальчик, Саша Василенко. Его тоже забрали папа с мамой. Он приезжал в дом с конфетами и рассказывал, что папа учит его водить машину. Я тоже хочу…
